Миф о «немецких деньгах большевиков» — памятник мракобесию

Совершенно по такому же шаблону «сенсационности» «Комсомолка» представляет Соколова, проведшего «собственное расследование» [466]. Тот играючи раскрывает операцию МИ-6: «Троцкий, в отличие от Ленина, выступал за продолжение войны с Германией до победного конца. Решено было срочно отправить его в Петроград, чтобы он противодействовал “немецкому агенту” Ленину и не дал вывести Россию из войны на стороне англичан. […] Как известно, Троцкий решительно выступал против сепаратного мира с Германией. Будучи руководителем советской делегации, сознательно затягивал переговоры. Но проиграл схватку с Лениным. 3 марта 1918 года большевики подписали кабальный Брестский мир с немцами» [467]. Троцкий за продолжение войны?! Вот слова самого Троцкого еще из 1915 г.: «… необходимость борьбы за скорейшее прекращение войны. Революция не заинтересована в дальнейшем накоплении поражений. Наоборот, борьба за мир является для нас заветом революционного самосохранения» [468]. Троцкий против мира с Германией?! Но ведь он и против войны: «ни мира, ни войны» с Германией; Троцкий за всеобщий мир, отказ союзников от которого может вынудить Советскую Россию заключить сепаратный мир. «Сепаратный мир, подписанный Россией, нанес бы несомненно тяжелый удар союзным странам, прежде всего Франции и Италии. Но предвидение неизбежных последствий сепаратного мира должно определять политику не только России, но и Франции, Италии и других союзных стран. Советская власть до сих пор всеми мерами боролась за всеобщий мир. […] Но в дальнейшем все зависит от самих союзных народов. […] Русская революция открыла дверь к немедленному всеобщему миру на основе соглашения» (декабрь 1917 г.) [469]. Жизнь подтвердила правоту опасений Троцкого. В те же декабрьские дни 1917 г., когда он выступал с такими призывами, англо-французские империалисты, всю войну туже затягивавшие поводок на шее России, заключили договор о разделе юго-западных регионов России на сферы влияния [470]. Позднее сам Троцкий так описывал обстоятельства, приведшие к «позорному» миру с Германией: «Декрет о мире был принят съездом Советов 26 октября, когда в наших руках был только Петроград. 7 ноября я по радиотелеграфу обратился к государствам Антанты и центральным империям с предложением заключить общий мир. Союзные правительства заявили через своих агентов главнокомандующему генералу Духонину, что дальнейшие шаги по пути сепаратных переговоров поведут за собою “тягчайшие последствия”. Я ответил на эту угрозу воззванием ко всем рабочим, солдатам и крестьянам. Смысл воззвания был категоричен: мы свалили свою буржуазию не для того, чтобы наша армия проливала свою кровь из-под палки иностранной буржуазии. 22 ноября нами было подписано соглашение о приостановке военных действий на всем фронте, от Балтийского моря до Черного. Мы снова обратились к союзникам с предложением вести вместе с нами мирные переговоры. Ответа мы не получили, но и угроз больше не было. Кое-что правительства Антанты успели понять. Мирные переговоры начались 9 декабря, через полтора месяца после принятия Декрета о мире: срок совершенно достаточный для того, чтобы страны Антанты могли определить свое отношение к вопросу. Наша делегация внесла с самого начала программное заявление об основах демократического мира. Противная сторона потребовала перерыва заседания. Возобновление работ откладывалось все далее и далее» [471]. Представители Антанты так и не отреагировали на переговоры.

Полагаю, что о противостоянии между засланным Германией Лениным и засланным союзниками Троцким Соколов даже не сам придумал, а подхватил идею у той же Чавчавадзе. Но и это еще не все. Соколов заявляет: «шеф германской разведки М. Варбург и решил организовать возвращение “пацифиста” Ленина на родину для разложения России и вывода ее из войны». Историк спецслужб слегка дал маху: известный банкир Варбург был только советником немецкого генштаба; его имя (как и имя Якоба Шиффа) широко раскручивала российская антинемецкая пропаганда, оно было усердно подхвачено и Оссендовским [472]. Сказать, что Парвус, делившийся идеями с кайзеровским МИДом, был его главой — это равносильно тому, что заявил Соколов о Варбурге. Далее следует «джентльменский набор» конспиролога: бахвальство Кюльмана о спонсировании «Правды», спекуляция на именах Парвуса и Кескюлы и на послеоктябрьских телеграммах германских чиновников с запросами денег, выдача фальшивки Оссендовского за подлинный документ (см. выше об этом), увязывание Троцкого с деньгами Шиффа, утверждение об участии Троцкого и Ленина в «шпионских интригах» — в том числе и в их «личных интересах». Вот ключ к сознанию обывателя: свести всю революцию к меркантильности ее лидеров, а революционных деятелей — к пешкам в чужой игре!

Видимо, «историк спецслужб» — это просто эвфемизм безграмотного словоблуда.