Миф о «немецких деньгах большевиков» — памятник мракобесию

Для начала я сделаю отступление в эпоху Первой революции в связи с вопросом о роли в ней японских денег, ведь и такой титан мысли как Жириновский их помянул. Д.Б. Павлов, вероятно, подробнее всех изучил источники по этому вопросу и определил, что «объектами финансирования Японией явились партия социалистов-революционеров, [...] Грузинская партия социалистов-федералистов-революционеров, Польская социалистическая партия и Финляндская партия активного сопротивления. Кроме того, прямые контакты с полковником Акаси, главным действующим лицом всего этого предприятия с японской стороны, поддерживали руководители армянской партии Дашнакцутюн и польской Лиги народовой» [201]. Этим организациям Акаси передал не менее 1 млн иен (более 40 млн сегодняшних долларов), которые были потрачены на такие виды деятельности: «печатание и распространение нелегальной литературы, упрочение межпартийных связей, военно-техническая подготовка вооруженного восстания» [202]. Важен вывод Д.Б. Павлова: «Субсидирование из Токио деятельности российских революционных и оппозиционных партий не повлияло сколько-нибудь заметным образом ни на итог русско-японской войны, ни на ход русской революции, которая развивалась по своим внутренним законам. В этом смысле японская разведка сработала в Западной Европе вхолостую и огромные средства были потрачены напрасно» [203]. Мотивацию этих партий рассматривать здесь невозможно. Грустно видеть, что наряду со здравыми и верифицируемыми выводами в голове автора уживается алогичный и аисторичный социальный заказ. Дескать, Ленин и большевики не смогли запустить руку в карман Акаси только потому, что ЦК РСДРП, в котором большинство тогда имели меньшевики, отказался от контактов с полковником [204]. Развенчивать такие домыслы Д.Б. Павлова здесь неуместно. Однако, походя все же отметим, что гневно обличаемые автором факты, предосудительными могут быть лишь с точки зрения правящего класса: Ленин пытался перехватить груз парохода «Джон Графтон» — оружие, купленное на деньги Акаси [205]; Бонч-Бруевич отправлял большевистские издания в японские лагеря русским военнопленным не только через тамошние социалистические организации, но и через японских дипломатов [206]. Большевики и без знакомства со всякими Акаси стремились к восстанию как высшей форме политической борьбы, к лучшему средству мотивации к действию, а для него нужно оружие и те, кто имеет опыт использования этого оружия. В 1905 г., как известно, армия в основном осталась лояльна царю, поэтому ее оружие не могло попасть в руки большевикам, его нужно было добывать за границей. В 1917 г. армия была глубоко затронута революцией, большевики имели с ней прочные связи, никакой необходимости в иностранном оружии не было. И ведь не Бонч работал на японских дипломатов, а они фактически работали на пользу РСДРП! Наконец, Д.Б. Павлов, пытаясь поставить жирный крест на большевиках, ссылается на разговор Плеханова и Алексинского в 1915 г. о том, что «уже во время русско-японской войны ленинский центр не брезговал помощью японского правительства» [207]. Здесь автор абсолютно отказывается от принципов научной объективности. Наивно, если не злонамеренно, выдавать мнение заведомых политических противников; мнение, не подтверждаемое перекрестной проверкой источников; мнение, которому противоречит написанное сами же Павловым ранее — большевики так и не смогли запустить руку в карман Акаси! — за решение вопроса. Значимо и то, что эти «сведения» Алексинский постеснялся публиковать даже в горячую пору клеветы против большевиков — его записи были напечатаны только в 1981 г. Что-то остановило даже Алексинского, а Павлова — нет.