МИФ ХХ ВЕКА

Здесь снова проявляется нордическая ценность: Аполлон как "истребитель древних демонов" (Ахилл), т.е. как истребитель ненордической колдовской сущности. Когда ликиец Глаукос печально говорит Диомеду в ответ на его вопрос о его роде: "Поколения людей подобны листьям дерева", - здесь обнаруживаются бесформенные и безличные взгляды догреческого общества, несмотря на привнесенную в Ликию солнечную службу Аполлона. А в греческой трагедии, которая возникла в то время, когда Греция вела тяжелейшие, сотрясающие ее целостность войны, эллины снова были вынуждены спорить со старыми хтоническими первоначальными силами. Это больше не происходит с появлением светлого торжества победы у Гомера.

Нет, кто однажды умер, того следует жалобно оплакать.

В течение одного дня, а потом похоронить с закаленным сердцем, а самим продолжать существование в ожесточенных боях между двумя мировоззрениями в форме проявления различных расовых душ.

Эрифила за ожерелье предала своего супруга, тот был отомщен своим сыном, который убивает мать. Право догреческого общества не задает вопроса о вине матери, а земля сама мстит за ее пролитую кровь, и Эриннии довели Акмеона до безумия; и только совет Аполлона высадиться на той земле, которая во время убийства матери была невидима, спасает его. Он открывает новый, появившийся из воды остров… Самым грандиозным образом изображена борьба расовых душ в "Орестее"; со светлейшим сознанием встали друг против друга старые и новые силы, что поднимает это произведение до вечной притчи для всех времен* Старый закон Малой Азии, хтонического матриархата не спрашивает, права или не права Клитемнестра, а посылает своих неистовых служанок, чтобы совершить кровную месть за убийство матери. Но за Ореста вступились защитники новой нордической души и оградили мстителя за убитого отца. "Она не была родной по крови человеку, которого убила, - восклицает Эринния, - о новые боги, как закон и древнее право вы вырываете ее из моих рук". Против нее выступает Аполлон: "Не мать является производительницей своих детей. Производитель - отец…" А Афина, дочь Зевса, заявляет: "Я всем сердцем хвалю все мужское". Но великодушно Афина (и Аполлон) протягивает затем побежденным силам руку для примирения и обещает укрощенным, обитающим "в глубокой, лишенной солнца, ночи" также глубокое уважение мужчин:

* Очень хорошо выполнено Боймлером, новым издателем Бахофена ("Миф Востока Запада". Мюнхен, 1926 г.)

Я же постоянно опоясанный для отважной борьбы славы,
Не хочу покоя до тех пор, пока весь мир оказывает
Высшую честь моему городу победы.

Так и Эсхил заканчивает мощно и уверенно, как Гомер.

Но великодушие света Аполлона, после победы над хтоническим миром богов, имело следствием их дальнейшее подземное существование, усиленное Аполлоном. И после расового смешения в дальнейшем появляется не хтонический и не небесный элемент, а оба смешиваются в вакхические обряды. И хотя Дионис (Вакх) представляет также патриархат, он становится богом мертвых (к которому также взывает Антигона), он теряет ясный сильный характер, становится женственным и пьяным, наконец, опускается в демоническое, вакхическое, в ночь. Темными являются посвященные этому богу-демону животные, в пещерах рождаются боги, и только ночью им поклоняются. Как нечто чуждое в расовом и духовном плане - может даже и первобытное - входит все вакхическое в греческую жизнь, в дальнейшем сильнейшее подобие сопутствующего ему нордического упадка. При неровном свете факелов, под грохот металлических чаш, в сопровождении литавр, звуков флейт собираются участвующие в вакханалиях для вихреподобных хороводов. "В большинстве случаев это были женщины, которые до изнеможения носились в вихре этих танцев: они носили бассары (Bassaren), длинные развевающиеся одежды, сшитые из лисьего меха… Буйно разлетаются волосы, змеи, священные для сабациев (Sabazios), они держат в руках кинжалы и размахивают ими… Так они неистовствуют до крайнего возбуждения всех чувств, и в святом безумстве бросаются на предназначенных в жертву животных, хватают и разрывают настигнутую добычу и отрывают зубами кровавое мясо, чтобы проглотить его сырым"* Эти обряды во всем без исключения были полной противоположностью греческому, они представляли ту "религию безумия" (Фробениус), которая царила на всем востоке Средиземного моря, принесенная африкано-малоазиатскими и смешанными расами. От одержимого царя Саула тянется единственная линия к рожденным землей вакханалиям Диониса (которого греки, тем не менее, облагораживали) до танцующих дервишей более позднего ислама.

* Эрвин Роде. "Психея". С. 301.

Символом ''позднегреческого" мировоззрения становится фаллос. То, что мы находим в искусстве и жизни, имеющее отношение к этому символу, не является "греческим", а является враждебным греческому, малоазиатским*