Midas is king and he holds me so tight (ЛП)

Джейми пожелала ей доброго пути, и лорд Стеффон сам проводил ее до ее комнат. Она чувствовала себя совсем настоящей взрослой леди, держась за его мускулистую руку, и когда они подошли к ее дверям, он остановился.

– Вы совсем как ваша мать была в вашем возрасте, миледи. Надеюсь, ваш отец это понимает.

Джейми никогда не сравнивали с ее матерью в чем-либо, кроме внешности. Прямота этого мужчины ее поразила, и она помедлила, прежде чем кивнуть.

– Я… я тоже на это надеюсь, милорд.

– При удаче, мы вернемся в Штормовой Предел к концу года, – сказал лорд Стеффон. – Вы с вашим отцом всегда будете радостно встречены. Моя леди-супруга обожает развлекать гостей, как я думаю вы уже поняли сегодня.

Джейми хихикнула, открывая тяжелую дверь в свои комнаты и помахала на прощание лорду Стеффону, который спустился по ступеням вьющейся лестницы. В ту ночь она спала хорошо, хотя когда она проснулась поздно утром следующего дня, она на некоторое время испугалась, пока не вспомнила, что больше не в Утесе Кастерли. Она быстро оделась и после скорого завтрака поспешила в сады. Зима была близко, пусть и приближалась она медленно, и она собиралась с пользой провести оставшиеся теплые дни, потому что кто знает, сколько лет зимы она будет заперта внутри. Прежняя зима, случившаяся в год рождения Тириона, длилась три года, и ребенку это казалось вечностью. Она могла только представить, какой пыткой будет эта.

В королевских садах было намного больше цветов и деревьев, чем лесах вокруг Утеса Кастерли, хотя цветы и фонтаны не произвели на Джейми впечатления. Она отчаянно хотела отправиться верхом в Королевский Лес, но она больше была не дома, ей будет нужно разрешение, и сопровождение, и присмотр – счастье уже, что отец решил, что она уже достаточно выросла для компании септы, хоть от этой горести она была избавлена.

Она бродила сквозь ряды фиолетовых лобулярий, солнечного золотарника, бледно-розового вереска, голубого аконита, персиковых хризантем и алых ромашек. Они приятно пахли, но не были интересными. Джейми вспомнила, как она делала венки с Меларой и Джейн, и задумалась, увидит ли их когда-нибудь снова. Не заботясь о своих юбках, она присела и начала плести себе венок, и так ее нашли королева и маленький принц.

Визерис был ребенком двух лет, и Джейми никогда раньше его не встречала, и она удивленно моргнула, когда к ней подбежал сереброволосый мальчик. Он был маленьким и худеньким, но его глаза были необычными даже для Таргариена – такого бледного оттенка фиолетового, почти лилового, совсем не как у его матери, которые были цвета индиго. Только намного позже Джейми поняла, что у Визериса были глаза его отца, но маленький носик и надутые губы достались ему от матери.

Рейла была недалеко, ее дамы и стражники стояли чуть поодаль. Отец говорил Джейми, что у королевы теперь было меньше дам, чем во времена ее юности, потому что король немногим доверял общество юного принца. Рейла не была одета в черно-красное платье, которое Джейми видела на ней в прошлый раз, а более светлое и легкое платье цвета бледного аметиста, с золотой вышивкой на плечах и лифе. Она приподняла юбки, приближаясь мелкими, приличными леди шагами, и почти застенчиво улыбнулась Джейми.

Визерис выхватил горсть ромашек, которые сорвала Джейми, и показал их матери, улыбаясь:

– Мама! Смотри!

Слишком поздно Джейми поняла, что королева может быть недовольна, что кто-то рвет ее цветы, но Рейла не выглядела раздраженной или сердитой.

– Когда я была юной, я тоже любила это делать, – сказала она Джейми. – Больше всего я любила лобулярии.

– Мне нравится золотарник, – неуверенно сказала Джейми. – Но лобулярии тоже красивы, ваша милость.

– Золотарник подходит к твоим волосам, – заметила Рейла, и когда Визерис дернул ее за юбку, подняла его на руки.

Она действительно выглядела очень болезненной, заметила Джейми, глядя на ее тощие руки и костлявые ладони. Платье обнажало ее шею и ключицы, которые выпирали на бледной коже, которая в солнечном свете казалась белее снега.

– Мы с твоей матерью часами бродили по этому саду, – продолжила королева. – С принцессой Лорезой. Мы были неразлучны.

Джейми слышала сплетни, что ее мать отлучили от двора вскорости после свадьбы с отцом, хотя она и не знала, почему. Но если королева и сердилась на Джоанну Ланнистер, теперь она этого не показывала.

– Твоя мать из нас была самой храброй, – с улыбкой призналась Рейла. – А Лореза – самой умной. Я же… Ну, полагаю, я была самой застенчивой, – ее улыбка стала горькой.

– Уверена, вы были самой доброй, ваша милость, – сказала Джейми. – Все говорят о вашей доброте.

– Быть доброй ничего не стоит, – ответила Рейла, взъерошивая бледные локоны Визериса, ее взгляд был отстраненным. Она посмотрела на Джейми и словно встряхнула себя, отгоняя какую-то мечту, и поставила Визериса на ноги, на что он капризно запищал. – Должно быть, вы голодны, уже минул полдень. Не желаете ли пообедать со мной, миледи? Я всегда с удовольствием слушаю об Утесе Кастерли.