графина и замотал ноющую ладонь.
-‐ Молчи, молчи. Найдем того, с кем заговоришь.
Так в тишине мы провели с ним некоторое время, когда дверь снова
отворилась, и зашел все тот же молодой человек.
-‐ Эээ, чего это? Живая?
-‐ Слушай, тут магия какая-‐то. Что Вильдан, ушел уже?
-‐ Собирается.
-‐ Та это ведьма?
Парень кивнул.
-‐ Ступай ка обратно к нему, да зови сюда, скажи, дело срочное.
-‐ С ума сошел! Сам к нему ступай. Я его похлеще твоих ведьм боюсь.
-‐ Иди, дурак, он потом тебе еще спасибо скажет.
-‐ Врешь ты все, сам просто боишься идти.
-‐ А ну пошел быстро, будешь еще препираться!
-‐ Тьфу ты! – сплюнул молодой инквизитор и выскочил из комнаты,
громко хлопнув дверью.
Я стояла у стены, едва живая от ужаса. Руки затекли, ноги ныли, а
голова до сих пор ощутимо болела после удара. Сердце сжималось в груди
от страха за сестру и за собственную жизнь. Я была настолько напряжена,
что вздрогнула, когда дверь снова отворилась, пропуская внутрь фигуру
высокого человека в темном плаще. Невольно уставилась на верховного
инквизитора широко раскрытыми глазами, с удивлением рассматривая
очень светлые практически белые волосы, крепкую подтянутую гибкую
фигуру и довольно молодое лицо. Это и есть их страшный Вильдан? Да он
даже не похож на инквизитора! Я уже нарисовала в своем воображении
образ грузного старого человека в шрамах с огромным древним мечом в
руке. Вновь вошедший на меня не смотрел, сразу развернувшись к
подскочившему и почтительно склонившемуся пожилому подчинённому.
-‐ Господин Вильдан.
-‐ Зачем звал? – голос оказался на удивление приятным, хотя в нем
прозвучали стальные нотки.
-‐ Это пособница заговорщиц, схватили вместе с ними. Я собрался
провести казнь, но когда занес клинок и коснулся кожи, оружие
расплавилось прямо в руках.
После его слов Вильдан развернулся и посмотрел прямо на меня. Вот
в этот самый момент я отчетливо осознала, что именно этот мужчина и
есть верховный инквизитор.
На меня смотрели ярко-‐синие глаза. Цвет их напомнил об одном
человеке, чей образ я бережно хранила в памяти все эти годы, человеке,
который спас меня однажды на улице. Никогда больше я не встречала
столь удивительного синего оттенка. Вот только у этого взгляда не было
ничего общего с тем добрым и насмешливым выражением, присущим
глазам мужчины, по имени Кристиан. Это были безжалостные очи
безжалостного человека, холоднее льда, острее самого острого кинжала. От
их выражения замирало сердце, дыхание останавливалось в груди, и
хотелось бежать, бежать, спрятаться как можно дальше, заползти в какую-‐
нибудь неприметную щель, откуда он меня не достанет.