Мичман Изи

— Так значит, — закричал капитан Хамлоу громовым голосом, вскакивая с кресла, — вы двое мичманов, сбежавших со своего корабля! Если вы на самом деле служите на корвете, то вместо того чтобы жениться на Агнессе, я поженю вас на дочери канонира[30]. Клянусь небом, вы два жулика, переодевшиеся в штатскую одежду, чтобы втереться в лучшее общество Палермо, и у вас хватает наглости пригласить на обед капитана первого ранга и обращаться к нему со словами: «Хамлоу» и «дорогой друг»! Ах вы, чёртовы сорванцы! — Капитан Хамлоу весь кипел от негодования и стучал кулаком по столу так, что подпрыгивали все рюмки и бокалы.

— Позвольте заметить, сэр, — сказал моментально отрезвевший Джек, — что мы не служим на вашем корабле и что мы в штатском.

— Да, мичманы, переодетые в штатское. Но что ж с этого? Всё равно, вы дезертиры и жулики, вот вы кто! Плуты без гроша в кармане, выдающие себя за состоятельных людей, чтобы выскочить из окна, не уплатив по счёту!

— Вы… назвали… меня… жуликом, сэр?! — воскликнул Джек.

— Да, именно так!

— В таком случае вы лжец! — закричал наш герой в бешенстве. — Позвольте вас заверить, что я джентльмен, тогда как, к сожалению, о вас этого не скажешь.

У капитана Хамлоу от ярости и изумления захватило дух. Он хотел что-то сказать и не смог: он хватал воздух ртом, затем сел, вернее сказать, упал в кресло и только тогда выкрикнул: «Мэтьюс, Мэтьюс!».

— Слушаюсь, сэр, — ответил рулевой, стоявший в дверях.

— Сержанта сюда!

— Он здесь, сэр!

Сержант вошёл, вскинул руку тыльной частью ладони к шляпе, приветствуя капитана.

— Позовите солдат, пусть войдут и арестуют этих двух! Забрать их на судно и заковать в кандалы.

Вошли солдаты, вооружённые ружьями с примкнутыми штыками, и стали по бокам Джека и Гаскойна.

— Может быть, сэр, — сказал Джек, к которому опять вернулось хладнокровие, — вы позволите нам расплатиться с хозяином гостиницы, прежде чем нас уведут. Мы не жулики, а счёт довольно большой, или вы сами возьмёте на себя труд расплатиться за нас, поскольку вы лишили нас свободы? — С этими словами Джек бросил на стол толстый бумажник, набитый долларами. — У меня есть только одно пожелание, сэр, чтобы вы проявили щедрость к слугам.

— Сержант, пусть они расплатятся по счёту, — сказал капитан Хамлоу, поубавив тон. — Он взял шпагу и шляпу и вышел из комнаты.

— Клянусь небесами, Тихоня, ты совершил большую глупость, — сказал Гаскойн. — Мы попадём под трибунал и нас уволят со службы.

— Ну и пусть, — сказал Джек. — Дурак я был, что поступил на службу. Он назвал меня жуликом, и не будь я на службе, я отплатил бы ему той же монетой.

— Если вы готовы, джентльмены, — сказал сержант, который по собственному опыту знал, что наказание, полученное от капитана Хамлоу, ещё не означает быть преступником, — мы можем отправиться.

— Я пойду укладывать наши вещи, Тихоня, пока ты будешь расплачиваться по счёту. — Солдат, идёмте со мной.

И вот не прошло и полчаса, как наш герой со своим товарищем оказались в «уютном» карцере под палубой фрегата «Авроры», закованные в кандалы, вместо того чтобы танцевать на балу у маркизы!

Давайте на время покинем их и вернёмся к капитану Хамлоу, который отправился на бал, куда он был приглашён. Входя в танцевальный зал, он встретил дона Филиппа и дона Мартина, они спросили у него, почему он явился на бал один, без Джека и его друга. Капитан Хамлоу, будучи не в духе, сердито буркнул, что те находятся на борту его судна в карцере.

— В карцере, за что?! — воскликнул дон Филипп.

— За то, что они, мерзавцы, втесались в благородное общество, выдавая себя за важных персон, тогда как они всего-навсего двое мичманов, сбежавших со своего корабля.

К слову сказать, семья дона Рибьеры отлично знала, что Джек и его товарищ — мичманы, но с их точки зрения это не мешало им быть джентльменами и заслуживать соответствующего отношения.

— Как же так, — с негодованием сказал дон Филипп, — вы пользовались их гостеприимством, смеялись и разговаривали с ними, пили их вино, и после всего этого вы считаете себя вправе заковать их в кандалы?

— Именно так, — ответил капитан Хамлоу.

— Тогда, чёрт побери, ваш поступок не достоин джентльмена, и я бросаю вам вызов, — сказал дон Филипп, старший из братьев.

— А я поддерживаю слова брата, — сказал дон Мартин.

Братья настолько сильно привязались к нашему герою, который дважды оказывал важную услугу их семье, что весть о его аресте вызвала у них величайший гнев.