Мятеж

Вообще говоря, ни макро-паразитарные, ни бактериально-вирусные представители биоты летящих артманам были не страшны, но увы, при постоянном контакте с чужой биологией «Лебедь» стал домом и для автохтонных[129] бета-лактамазных супербактерий[130], которые тут нашли себе какую-никакую питательную среду в виде отбросов чуждой биологии, зато совсем никаких естественных врагов. Так что система жизнеобеспечения хоть и обрабатывалась регулярно, всё равно её биота была для не подготовленных к ней артманов весьма контагиозной[131].

Проще говоря, когда Илиа Фейи при первой их встрече сетовал на невозможность впустить артмана внутрь для его же безопасности — он имел в виду именно проклятый расплодившийся повсюду золотистый стафилококк.

И вот теперь на руках у летящего оказалась стремительно теряющая силы особь, которую всё равно надо срочно впускать. Помогая переместить артмана на транспортировочную платформу, в обычных условиях применяемую для погрузки-разгрузки тут же в тамбуре, Илиа Фейи попытался подбодрить гостя репликой «спокойно, т-щеловек», на что и получил прямо в рострум:

— Меня зовут Цзинь Цзиюнь, ты, садист трёпаный.

— Очень приятно познакомитьс-ся, человек Цзинь Цзиюнь, меня з-совут Илиа Фейи.

Так и состоялся непрошеный обмен званиями-величаниями. Летящий — не ирн, который после этой церемонии считался бы чем-то вроде побратима (или как там, посестрима, что ли) своему новому знакомому, но тем не менее неловкий обряд почему-то оставил в душе шпиона непонятный след. Ему как будто разом стало не всё равно, умрёт этот артман в итоге или нет.

И вот теперь Илиа Фейи между сводок с фронтов бегает в лазарет и без конца читает там медицинские заключения, хотя мог бы делать это же, не сходя с места, то есть прямо из рубки.

Сакситоксины, афлатоксины[132], что там ещё мелькало в отчётах.

Всю эту совершенно безопасную для летящих биохимию аппараты диализа успешно выкачивали из пациента, вливая обратно его собственные клонированные нейтрофилы[133], а также готовый бульон из эпитопов[134] для макроскопической перенастройки иммунных реакций. С внутривенным питанием тоже пошло лучше, чем там, в тамбуре, во всяком случае, из Цзинь Цзиюня перестали литься биологические жидкости, от резкого запаха которых поначалу у Илиа Фейи буквально слезились роговицы.

Впрочем, артман всё равно пока больше был похож на временно реанимированный труп, чем на нечто близкое к выздоровлению. Зашкаливающая температура, бешеный по артманским меркам пульс, едва справляющиеся внутренние органы, что там у них, кто бы помнил те мудрёные названия.

Ведь точно сложит крылья, с него станется. Так всегда, помощь чужакам непременно стоила для Илиа Фейи выпавших пенн, не твоё это, вмешиваться в местные дела, ты шпионишь, так и шпионь. А по протоколу санитарного контроля артманов в случае, если на борту случился смертельный исход в результате локальной либо занесённой контаминации[135] для доступа в порты с первого по четвёртый ранг включительно крафт следовало предварительно подвергнуть полной санитарной обработке с получением свежего биологического сертификата соответствия.

Вот только этого сейчас не хватало. Илиа Фейи всегда относился к артманской бюрократии с недоверием, а когда дело доходило до таких крайностей как био-контроль… вот угораздило же, а? Теперь, если что, его дальше деревенского насеста не пустят, и это сейчас, когда каждая секунда бывает на счету.

Илия Фейи вздыхал и отправлялся восвояси, следить за местной странной позиционной войной, пока в лазарете решалась судьба Цзинь Цзиюня.

Не слишком богатая альтернатива, тут он тоже не мог на что-либо особо повлиять, а также по-прежнему не понимал самой сути разворачивающегося перед ним конфликта. Что артманы тут с самого начала делали, если искомые ими координаты остались далеко в стороне, почему они здесь упорно барражировали до последнего закрытого окна и даже после этого вместо того, чтобы попытаться пробиться в сторону Ворот Танно, зачем-то встали как вкопанные и с тех пор вели плотный заградительный зенитный огонь по всей сфере.

Смысла во всём этом было не больше, чем в том отчаянном прыжке на орбиту планетоида, который в последний момент совершил Цзинь Цзиюнь. Рассчитывать на появление именно в той точке пространства-времени «Лебедя» он, конечно же, не мог, да и если бы знал, кто летит его спасать, пожалуй, предпочёл бы этого не делать. Однако в результате всё-таки благополучно избежал смерти в ударной волне сброшенной оболочки, что делало бы честь его упорству, если бы не приводило его на край гибели уже не в горниле звёздной плазмы, а в луже собственных выделений.

Кто поймёт, в чём есть смысл, в чём нет, если не знаешь всей перспективы.

Вот также и Лидийскому крылу CXXIII флота под командованием пятизвёздного контр-адмирала Молла Финнеана сейчас приходилось сражаться просто за собственное право сражаться. А там уж — как кривая вывезет. Подобного слепого фатализма артманов Илиа Фейи не понимал и не принимал, несмотря на прожитые рядом с ними сезоны.