Мятеж

Учитывая сложность миссии – им предстояло преодолеть всю (!!!) территорию Австро-Венгрии, а потом еще вернуться назад, – вертолеты MV-22 были признаны непригодными для выполнения такого рода миссии. Их место в ангаре занял большой МН-47 фирмы «Боинг», вертолет для специальных операций за линией фронта, им пользовались отряды парашютистов-спасателей ВВС САСШ для спасения сбитых за линией фронта летчиков, ими пользовались и спецотряды североамериканской морской пехоты. Именно такой вертолет вернул в свое время Ругиду полковник русского спецназа на базе в Средней Азии – он должен был его интернировать, а вместо этого приказал отдать вертолет, дозаправить и отпустил восвояси. Сейчас находящийся в зале слежения полковник Ругид был одет точно так же, как этот русский полковник – камуфляж «серый волк», черный берет с серебристой эмблемой батальонов смерти – «череп и кости», русский автомат с подствольным гранатометом вместо привычного М4А2. При проработке операции долго решали, в какую форму вырядить подразделение «Яд гюрзы». Решили, что в русскую – действовать им все же нужно было на русской территории. Хотя североамериканское правительство и приветствовало стремление Польши к «незалежности», но все понимали, что это русская территория. Лететь им предстояло над территорией Австро-Венгрии, существовала вероятность, что вертолет собьют, но решили, что если его собьют, то форма уже никому не понадобится. Тем не менее австрийскую форму, голубую в серых пятнах, им тоже выдали, несколько комплектов.

Хуже было с вертолетом. У него были огромные баки по бокам, из-за чего в профиль он смотрелся комично, как будто человек надул щеки, но и этого могло не хватить. Дополнительные баки установили в самом салоне, они были не протектированные, и морские пехотинцы сидели, считай, на бочках с керосином. Один зажигательный снаряд, попавший в этот бак – и крышка: все сгорят живьем.

Но иного выхода не было.

Сейчас все зависело от агента. Оперативных возможностей в Европе у североамериканской разведки было не так много, внедрить агента в окружение лица, которое интересовало североамериканскую разведку, не удалось. Агент был совсем в другом месте, он был внедрен в окружение лица, которое должно было выехать на встречу с объектом, причем выехать инкогнито, не с территории Австро-Венгрии, а с территории Священной Римской империи. После того как вышеуказанное лицо достигнет места и встретится с объектом, североамериканский агент должен был дать условный сигнал с помощью передатчика одноразового действия. Постоянно отслеживать перемещения агента с помощью передатчика было невозможно, поскольку он находился в окружении высокопоставленной персоны и передвигался на специальном транспорте, с включенной аппаратурой подавления. Эта аппаратура работала для того, чтобы не допустить подрыв кортежа на радиоуправляемом фугасе, но и все другие передачи успешно глушила. Тем не менее североамериканская разведка отслеживала движение кортежа посредством спутника наблюдения типа KH[77], который специально для этого сменил орбиту.

Данные передавались на «Леди залива» в режиме реального времени, для этого на судне был оборудован специальный зал и имелась антенна для приема передач со спутника. В просмотровом зале находились четыре вспомогательных экрана, каждый из которых представлял собой гражданский телевизор Motorola[78] с диагональю сто два дюйма, а основной экран был размером десять футов на четыре фута. Сейчас на нем как раз было видно – KH позволял вести наблюдение и ночью, – как три совершенно одинаковых европейских внедорожника (в САСШ они стоили как самый дорогой «Кадиллак») остановились у блокпоста польских повстанцев на въезде в Ченстохов.

– Колонна остановилась, – прокомментировал один из двух операторов, – оперативное время пятьдесят девять-одиннадцать-семнадцать[79].

– Блокпост, наблюдаю пулеметный бронетранспортер, два гражданских транспортных средства, восемь комбатантов с легким оружием, – прокомментировал второй оператор, – намерения неизвестны.

Это уж точно. Во взбаламученной рокошем Польше сейчас вряд ли о ком-то можно сказать, что его намерения известны. Разве что у русской армии, окружившей Варшаву и почему-то остановившейся. Эти свои намерения ясно и четко продекларировали...

– Похоже, какой-то разговор... Признаков враждебности нет.

Полковник зевнул. Ему все это уже изрядно надоело, а от постоянного созерцания экрана он «посадил» глаза, и они болели.

– Если будет что-то, сообщите мне.

И вышел из зала наблюдения...