Мятеж

– Вчера мы смотрели карту. Тебе не показался странным пограничный сектор Ченстохов? Он единственный, где удалось почти сразу уничтожить все казачьи заставы. Как это сделали? В других местах они держатся, где-то удалось эвакуировать, где-то подбросили по воздуху припасы и снаряжение, где-то и подкрепление высадили. Только там – дыра. И у самой австрийской границы. И до того, как все это началось, там неспокойно было.

– Как забрасываем?

– Самолетом. Высотный прыжок. Экипируем по максимуму – он все-таки должен выполнить задачу.

– Думаешь, он прыгал?

– Гвардеец. Должен был.

– Получается, ты хочешь ему раскрыть карты. Все.

Кордава тонко улыбнулся.

– А какая будет разница, если он оттуда не выберется? Лучший агент – тот, который лично заинтересован в задании. А молодой граф Комаровский будет очень заинтересован в том, чтобы поймать пана Збаражского, ох как заинтересован!

Генерал Габриелян хлопнул своего коллегу по плечу, они давно уже поддерживали такой панибратский тон общения, в конце концов, какая разница, армянин, грузин – оба с Кавказа. Давно вместе работали, и напряжения в отношениях, характерного у разведчиков с контрразведчиками, между ними не было.

– Ох, ошиблись со Збаражским. Документы на Змиевского надо было тебе дать. Кто будет его делать?

– Я и сделаю.

– Ну, пошли... генацвале.

* * *

– Смотрите внимательно, отмечайте, кто из тех, кого вы увидите, вам знаком.

С этими словами полковник Кордава развернул ноутбук экраном к графу, нажал на кнопку, пуская изображение.

Снимали, очевидно, из толпы, скрытой камерой. Камера прыгала... нет, это даже была не толпа. Просто кто-то снимал... двор какого-то замка, человек идет, камера прыгает, кто-то ее заслоняет, потом опять идет изображение... остановился.

Господи... это же штаб Варшавского военного округа.

– Штаб Варшавского военного округа.

– Он самый. Не отвлекайтесь, граф, смотрите на лица.

Вооруженные люди, много... Какие-то машины, разномастные... Опять люди, у всех оружие, так...

– Борис!

Король (или царь, кто там разберет) Речи Посполитой Борис Первый шел к машинам, одет он был совсем не по-королевски – в какой-то куртке с капюшоном. Но граф Ежи его узнал.

– Великолепно, еще...

Человек, снимающий это, чуть поворачивается...

– Стоп!

Кордава ткнул по клавиатуре, останавливая запись.

– Вот эти... Этот – Радзивилл, я видел его при дворе.

– Теперь он первый министр. Далее.

– А вот это Збаражский!

– Точно он?!

– Точно! – Граф Ежи ткнул пальцем в жидкокристаллический экран, так что изображение заволновалось. – Это точно он!

– Что и требовалось доказать, – победоносно заключил Кордава.

Помолчали. Потом граф Ежи спросил:

– Господин полковник, Змиевский и Збаражский – одно лицо?

Кордава хлопнул в ладоши:

– Великолепно! Как догадались?!

– Да уж догадался... Когда вы выбежали из комнаты.

– Просто блеск! С вашим умом...

– Да каким умом... Этот... меня вокруг пальца водил, бастард!

– Ну, ну... – Кордава дружески похлопал графа по плечу, – не стоит. Он и в самом деле полковник разведки, это его работа, водить людей за нос. Он и нас обманул – меня, Дро Арташесовича, всех нас. Понимаете?

– Это из-за него?

– Ну... В том числе и из-за него. Понимаете, пан граф... После событий в Бейруте аналитики пришли к выводу, что все это стало возможно в том числе и из-за недостатка информации и проблем с обменом ею. Было принято решение значительно усилить средства разведки и упростить доведение информации до ее... скажем так, потребителей. Была поставлена цель, чтобы любая информация о сложившейся обстановке была доступна командиру взвода в течение максимум пяти минут, чтобы он, находясь на поле боя, мог беспрепятственно получать любую информацию, даже со стратегических средств разведки. И примерно так же начала перестраиваться разведка. А вот Варшава показала ошибочность этого. Я был в штабе, когда все только начиналось, и кое-что могу сказать. Информации было море, мы даже подключились напрямую к полицейским камерам слежения в городе, пока там не оборвали связь. Такое море, что в ней можно было утонуть – но она была противоречивой, и мы не могли принять нужное решение. Информации было больше, намного больше, чем мы могли проанализировать и оценить. А потом стало уже поздно. Немалую роль в этом сыграли Збаражский и такие, как он, – они поставляли в большом объеме ложную информацию, отдавали противоречащие друг другу и не отвечающие требованиям складывающейся оперативной обстановки команды, в общем, делали все, чтоб не позволить нам вмешаться, пока простые демонстрации и беспорядки не переросли в широкомасштабный вооруженный мятеж. Мы уже знаем, что мятежники захватили часть складов, взяли все имеющееся там оружие, тоже явно не обошлось без Збаражского. Теперь он приближенный нового царя Польского, видишь сам.

– Но почему он это делал? – недоумевающе спросил граф Ежи.

– А ты еще не понял, поручик? – удивился Габриелян. – Все это он делал потому, что он – предатель, вот почему он это делал.