Мятеж

Вариантов было два... либо сейчас, либо когда станут выводить. Сейчас?.. Начнут стрелять в вертолете или не рискнут, побоятся? А если когда будут выводить... надо упасть... да, надо упасть... Соболь сделает. Получится или нет... уже все равно.

Вертолет приземлялся... уже приземлился, когда жолнеры вдруг забеспокоились, один обернулся, посмотрел в иллюминаторы...

– Цо то ест?[100]

– Цо трапелось?[101] – нервно спросил командир.

– Проблем, пан коммандер![102]

Командир резко встал со своего места, сунулся к иллюминатору, наступая на ноги казакам – сбить его с ног проблемы не было... резко кашлянул Соболь... Певец обернулся... вертолет уже сел, несущий винт крутился по инерции, замедляя ход... Соболь отрицательно покачал головой, но никто из жолнеров на это не обратил внимания, все их внимание было поглощено тем, что происходило за бортом вертолета.

Тишину распороли две очереди, одна за другой. На звук – не привычные «калашниковы», что-то другое.

– Стржеляйа![103]

Замысловато выругавшись, командир группы отодвинул в сторону люк десантного отсека – в этот момент раздались новые выстрелы.

– Там козаки! – крикнул кто-то.

– Замкни пасць!

Боитесь...

Командир группы достал рацию, начал что-то панически запрашивать, не соблюдая даже видимость дисциплины связи. Потом обернулся:

– Цягнанць тршех! Шибко![104]

Приказ начали выполнять те, кто находился в глубине салона вертолета, потому-то и взяли они тех, кто ближе к ним. Троих казаков, одного за другим, вытолкали из салона вертолета, в нем остались всего три жолнера, да и то один смотрел не на казаков, а в иллюминатор десантного отсека. Там и впрямь происходило что-то неладное.

Где-то далеко взревел двигатель, горохом сыпанули автоматные очереди, стреляли неприцельно, заполошно...

– Козаки! – заполошно крикнул кто-то у распахнутого настежь десантного отсека, и в этот момент Соболь бросился на ближайшего жолнера.

Соболь был сибирским старовером – и напал страшно, с каким-то медвежьим рыком и воем он, со связанными руками, навалился на жолнера, молодого еще пацана, сбил его со скамейки и вцепился в лицо зубами. Раздался визг... похожий на заячий...

Рванулся вперед и Певец... второй жолнер успел поднять автомат и выстрелить Соболю в спину, но больше он ничего не успел. Певец сбил его с сиденья, навалился всем телом, пытаясь бить коленом. Перед лицом у него почему-то оказалось ухо... грязное, и он вцепился в него зубами со всей свирепой силой, с какой только был способен. Его враг завизжал, в рот хлынуло горячее, соленое... а он грыз и грыз это проклятое ухо, как будто мог тем самым освободиться, освободить своих, поднять в воздух этот проклятый вертолет...

На последнего жолнера напали сразу двое, и им же удалось первыми высвободить руки – придурок носил за поясом охотничий кинжал. Высвободившись, один рванул из кобуры третьего пистолет, схватить автомат он уже не успевал... жолнер, только что покинувший десантный отсек машины, сунулся обратно – и отлетел, получив пулю в лицо. Второй казак рухнул за пулемет, чей ствол грозно торчал из блистера и про который жолнеры забыли.

А напрасно...

Пулемет застучал, оглушил, сыпанул гильзами и звеньями ленты в салон, запахло пороховыми газами. Двое жолнеров оказались на пути свинцовой струи, и их буквально перерезало пополам пулеметной очередью почти в упор. Командир жолнеров, понимая, что ничего другого сделать не успевает, дважды выстрелил в спину одному из пленных казаков, которых они вытащили из вертолета, прицелился во второго – и рухнул, получив автоматную очередь в спину...

Один из казаков, вооружившийся пистолетом, подбежал к пилотской кабине, которая не была отделена от десантного отсека перегородкой, ткнул стволом в затылок второго пилота, который лихорадочно пытался отстегнуться от кресла, чтобы сбежать.

– Двигатели на взлетный режим, сука!

– Не розумию, пан! – крикнул поляк.

– Все ты разумиешь! Двигатели на взлет, убью!

В салоне тарахтел пулемет, стегая свинцовыми плетями залегших, перебегающих, пытающихся вести огонь жолнеров. Еще один пулемет кто-то из казаков лихорадочно отсоединял от турели, чтобы бить в ту же сторону через сдвинутую в сторону дверь десантного отсека.

Большой несущий винт крутился все быстрее...

Автомашина остановилась в нескольких шагах от вертолета...

– Сотник! Там Велехов! – крикнул кто-то.

– Помогите ему!

Сотник, теряя сознание, не вышел, а вывалился из машины...

– Пошел, бастард! Пошел!

Один из казаков бежал навстречу машине, в руках у него был богемский автомат.

– Я Комаровский! – крикнул граф Ежи, опасаясь, что в горячке боя влепят по нему...

– А это кто? – заорал подбежавший казак.

– Это генерал Змиевский! Его надо доставить в штаб!

Из кузова машины ударила автоматическая винтовка – раз, затем еще раз. И казак, и граф Ежи упали. Высвободившись, Змиевский бросился прочь, навстречу наступающей жолнерской цепи.

– Стреляйте по ним!!!