МИ (Цикл)

Бэннон не отставал, и даже не проронил ни единой жалобы, когда они преодолевали все более ухудшающийся ландшафт, и Никки явно впечатлила твердость духа молодого человека. Покинув погибающие предгорья, путники пробирались по прямой как стрела тропе, через покрытый трещинами и скалами Шрам. Ветер взметал мучнистую пыль в воздух, создавая соленое, вредоносное марево.

Никки сосредоточенно смотрела вперед. Она не бежала, просто шла, без остановок на отдых. Бесплодный пейзаж вызывал в ней гнев и раздражение, поэтому колдунья ускорила шаг, покрывая мили устойчивым темпом. Бэннон продолжал озираться по сторонам, морща нос в прогорклом воздухе. Путники прошли под тенью вершины, напоминающей внешним видом гоблина. Колючие ветви мертвого кедра выступали из трещины в горной породе.

Бэннон на ходу осторожно сделал глоток воды из бурдюка. Его лицо пересек обеспокоенный, хмурый взгляд.

— Колдунья, мудро ли путешествовать вот так, в открытую? Может, нам следует попытаться скрыть наше передвижение, чтобы Пьющий жизнь не знал, что мы направляемся к нему?

Никки покачала головой.

— Он знает, где мы. Я уверена, что он может чувствовать мою магию. Если будем красться в тенях, это только нас замедлит.

Бэннон предложил Никки бурдюк, и она осознала, насколько пересохло ее горло. Когда пила, вода была теплой, к тому же безвкусной и склизкой на языке. Колдунья вернула бурдюк, Бэннон прикрепил его сбоку, затем, коснувшись своего меча, медленно повернулся.

— Я чую что-то наблюдает за нами.

Расширив свой дар, Никки обнаружила в этом пустынном месте истлевающую и искаженную жизнь, нескольких выживших существ, которые приспособились к злобной порче Пьющего жизнь.

— Множество тварей следят за нами, но меня они не интересуют, если не препятствуют нашей миссии. — Ее губы скривились в усмешке. — Сделай они это, мы покажем им, что они ошиблись.

Никки намеревалась идти без отдыха и без остановок на ночевку, пока они не достигнут сердца Шрама. Путники покинули Клифуолл с первыми проблесками рассвета, и после скитаний по полуденной засухе их темп начал спадать. Никки и Бэннон изливались потом в безжалостной жаре, к тому же к ним липла белая щелочная пыль, сделав их похожими на белые камни.

Никки смахнула пыль с лица и рук. Ее черное дорожное платье теперь покрывала корка неприятного химического осадка.

После захода солнца теплые потоки создали пылевые смерчи, взвив стонущую пелену песка и гравия. С наступлением темноты начавшаяся пыльная буря скрыла странные звезды над головой, но двое продолжали брести сквозь ночь. Ближе к полуночи бушующие ветры достигли такого крещендо, что колдунья едва могла слышать Бэннона, плетущегося позади, и спутникам неохотно пришлось остановиться в укрытии высокой скалы.

— Отдохнем, пока есть возможность, — сказала Никки, — но не более часа.

— Я могу продолжать идти, — настаивал Бэннон. Его губы потрескались, глаза, едва не закрываясь, опухли и покраснели.

— Мы слишком уязвимы в этой сносящей с ног буре, — сказала Никки. — Если не сможем видеть, то повысится шанс провалиться в яму, или Пьющий жизнь пошлет Пыльных людей атаковать нас. Останемся здесь, пока все не успокоится. Это не мое предпочтение, это необходимость.

Во время кратковременной передышки колдунья выпустила немного магии чтобы убрать песчаный осадок с их раздраженных лиц и воспаленных глаз, но используя свой дар, Никки почувствовала внутри себя стороннюю магию — та, загудев, отступила. Что-то ее обнаружило, пытаясь ухватиться. Чем дальше они углублялись в Шрам, тем сила Пьющего жизнь становилась все более угнетающей. Колдунья сразу ощутила, что тот изо всех сил пытается завладеть ею, подорвать ее сопротивление и лишить сил. Малая толика магии, что она использовала, сразу вызвало его ответное действие.

Воющий и хлещущий песком ветер лишь немного стих после полуночи, но Никки решила, что пережидают они уже довольно долго.

— Нам нужно идти, — сказала она.

Бэннон спотыкался, идя за ней через выжженную открытую местность. Полная решимости энергия молодого человека давала сбой, и это было нечто большее, нежели обычная усталость после долгого, изнурительного путешествия. Никки не могла отрицать увиденное: чем ближе они подходили к Пьющему жизнь, тем больше оба начали ослабевать от его темной и угнетающей жажды. Он их истощал.

Спустя несколько часов небо заволокло красной дымкой, когда раздутое солнце поднялось над горами, подобно огню погребального костра загубленных жертв. Далеко впереди Никки заметила черный центр кратера — воронка, в который кружилась мощная магия Пьющего жизнь.

— Милостивая Мать моря, мы почти пришли, — произнес Бэннон скрипучим голосом, скорее вялым, чем испуганным.

— Недостаточно близко.

Никки попыталась увеличить скорость, что только показало ей, насколько непреклонно ослаблял ее чародей. Если не столкнуться с врагом как можно быстрее, Никки опасалась, что у нее не останется сил уничтожить его, даже с могущественным талисманом Старейшего Древа.