Межсезонье

— Вот и замечательно, — мельком глянул на меня вербовщик и опустил глаза. Взгляд тоже был ни злой ни добрый, но пиво враз застряло в горле. Не должен быть у вербовщика такой взгляд. Тут птица совсем другого полета пожаловала. Неприметный господин подождал, пока я откашляюсь, и с едва заметным оттенком брезгливости указал на пивную кружку: — Ну и зачем же так себя мучить?..

— А почему нет? — откинулся я на спинку стула, внимательно наблюдая за руками собеседника. Оно, конечно, не поможет, но хоть какой-то шанс будет. — Погода — дрянь, грех не выпить…

— Сколько пива, мой дорогой Себастьян, вы сегодня заказали? — Вербовщик выложил на стол тубус, наподобие тех, с какими ходят писцы, и выудил из него несколько густо исписанных листочков. — Так… Ага, шесть кружек. Одну разбили, одну велели заменить. «Теплую мочу не пью» — так вы, кажется, сказали? Немало пива расплескали и ни разу не осушили до дна. Получается, выпита вами от силы одна кружка. И все же — зачем себя так мучить? Вы же не любите пиво?

— Терпеть не могу, — сознался я, не отрывая взгляда от собеседника. Но если постоянно сидеть с кружкой пива в руке, обычно ни у кого не возникает и доли сомнения в твоем опьянении. Вот только моего собеседника к обычным людям отнести было никак нельзя. — Хотите что-то предложить?

— Мне рекомендовали вас как подающего большие надежды молодого человека, — не ответил на вопрос вербовщик.

— А мне вас — как вербовщика, собирающего отряд не очень щепетильных наемников, — раскрыл свои карты я.

— Боюсь, вас ввели в заблуждение.

— Боюсь, вас тоже.

— Что ж, увидим, — не говоря больше ни слова, мужчина поднялся из-за стола и направился к выходу.

Я за ним не пошел и не ошибся: стоило неприметному господину выйти, как в дверь тут же проскользнула прекрасно знакомая мне личность — Джек Пратт собственной хитрющей персоной. Вполне ожидаемо: именно этот нехороший человек и отправил меня дожидаться мифического вербовщика.

— Привет, рыжий, — плюхнувшись на лавку, протянул он мне руку с унизанными перстнями пальцами и тут же гаркнул на весь зал: — Пива!

— И тебе, рыжий… привет. — Я пожал жесткую, будто доска, ладонь и в один длинный глоток осушил полупустую кружку. — К чему весь этот спектакль?

— Ну, после твоих похождений в Сарине, неудивительно, что Малькольм решил списать тебя на берег. — Невысокий, жилистый, с ослепительно-рыжей копной растрепанных волос Джек производил впечатление законченного пройдохи, и надо сказать, этому впечатлению вполне соответствовал. Одна серебряная серьга в ухе чего стоит! Кого другого за такое разгильдяйство давно бы со службы попросили, а ему все с рук сходило. Сграбастав с подноса подошедшей разносчицы глиняную кружку, он глотнул пива и недоуменно сморщился: — Как ты пьешь эту гадость?

— С трудом, — усмехнулся я, чувствуя в словах приятеля приторный оттенок фальши. После тех самых «похождений в Сарине» я стал куда чувствительней к подобным вещам. И не только.

— Закажем вина? — предложил Пратт, сунул руку под плащ, проверяя висевший на поясе кошель, но тут же опомнился: — Хотя, пожалуй, не время.

— Не отвлекайся, — попросил я.

— Малькольм вбил себе в голову, что больше не может на тебя положиться. — Скривившись, Джек все же вновь хлебнул пива и провел ладонью по спускавшимся на подбородок рыжим усам. — Но есть люди, которых твой рассказ заинтересовал. И они решили взять тебя под свое крыло.

— Кто именно? — уточнил я, не прикасаясь к пододвинутой мне кружке с пивом.

— Ты не узнал? — Кинув на столешницу пару мелких монет, Пратт вскочил на ноги. — Пошли, пройдемся.

— В такую погоду? — Выходить под проливной дождь не хотелось. Но этих рыжих не переспорить. Даже нечего пытаться. По себе знаю. А волосы у Джека куда рыжее моих.

— Пошли. — Парень даже не обернулся, запахнул плащ и вышел на крыльцо.

Я без всякой охоты поплелся следом.

— Рассказывай.

— На тебя положил глаз Якоб Ланье. — Джек оглядел пустынную улицу. — Шеф королевской надзорной коллегии.

— Я в курсе, — поежился я. Королевская тайная служба была на слуху. Ею пугали детей. Ее до дрожи боялись соседи. И до скрежета зубовного ненавидели заграничные коллеги. А вот о ведомстве Ланье слышали лишь те, кому это было положено по долгу службы. Да еще попавшие в сферу его интересов бедолаги. — Зачем меня три дня мариновали в этой дыре?

— Присматривались. — Пратт зашлепал по лужам. — Согласовывали. Решали.

— И что решили?

— Есть одно дело. — Джек лихо заскочил на подножку проезжавшей по улице кареты и махнул рукой: — Быстрей!

Я запрыгнул следом, скинул с головы промокший капюшон плаща и уселся напротив рыжего, уже развалившегося на обитом кожей сиденье. Спрашивать ничего не стал. Сам расскажет.

— В последнее время какая только чертовщина не творится, — зевнул Пратт. — Так что копия твоего рапорта попала на глаза кому-то из помощников Ланье весьма своевременно.

— И рапорт восприняли всерьез? — удивился я.

— Рапорт — нет. Тебя — да. — Джек перестал улыбаться. — Понимаешь, о чем я?

— Допустим.