Межсезонье

— В последних двух случаях стрелка сопровождали два человека. Раньше, возможно, тоже, но до убийства таможенника мы этим делом не занимались, а стража… — Джек только махнул рукой. — Нас поставили в известность, только когда стало ясно, что безумный лучник не успокоится. А потом…

— Потом вы обнаружили подвал, — кивнул я. — Вот что скажу: лучник — профессионал. Никакой самоучка не смог бы снять всех пятерых и ни разу не промахнуться.

— Наемник?

— Не знаю. Зато я знаю, где обучают стрелков такого класса.

— Королевская стрелковая школа? — ухмыльнулся жутко довольный собой Пратт. — Так мы туда сейчас и едем…

3

Как выяснилось несколько часов спустя, я серьезно недооценил размах, с которым взялась за дело надзорная коллегия. Один-два следователя, в тихом уголке беседующие с руководством школы об ее выпускниках? Как бы не так! Бравые вояки, руководствуясь мифической «честью мундира», могли сколь угодно долго водить за нос шпиков, но оказались совершенно беспомощны перед нагрянувшей из казначейства неурочной проверкой расходования казенных денег. Надо ли говорить, что ревизоров в составе сборной комиссии оказалось едва ли не меньше, чем тех самых пресловутых шпиков?

В просторном холле главного корпуса школы яблоку некуда было упасть. Казалось, со всего здания сюда стащили столы, ящики с бухгалтерскими книгами, личными делами выпускников и преподавателей. Человек тридцать проверяющих разбирали документы, сортируя бумаги по одному известному им принципу. Несмолкающий гомон голосов, шелест страниц, скрип гусиных перьев. Рутина. Не удивлюсь, если Ланье уже давненько армейским зазнайкам перышки хотел пощипать, а тут такая оказия подвернулась…

Сидевший на подоконнике крепкого сложения парень встрепенулся при нашем появлении и зажатым в руке бутербродом с копченой курятиной указал на одну из дверей. Туда мы и отправились.

В небольшом кабинете с распахнутым настежь окном тоже оказалось не протолкнуться. Кроме четверых липовых проверяющих из казначейства здесь маялись два школьных администратора. Выделялись на общем фоне они не столько серо-зелеными мундирами, сколько кислыми выражениями осунувшихся лиц.

— Как успехи? — прямо с порога поинтересовался и не подумавший поздороваться Пратт.

— Просматриваем дела лучших выпускников последних пяти лет, — доложил один из проверяющих — длинный, словно жердь, парень с испачканными чернилами пальцами. Выходит, казначейские свое дело сделали: собрали материал на руководство школы, и теперь тем волей-неволей пришлось позабыть про армейский гонор.

— Почему только пяти? — удивился Джек.

— Потому что лучшие ученики предыдущих лет в большинстве своем уже покинули этот мир, — подсказал я. — Закатная кампания, знаешь ли. Лемское поле…

— Так и есть, — буркнул усатый капитан. — Лучшие остались на Лемском поле. Третий сводный. А судя по обстоятельствам покушений, такой стрелок просто не мог остаться незамеченным нами.

— Одно непонятно, — потеребил длинный ус его коллега. — При таких вводных нормальный лучник никогда бы не взялся исполнять заказ. Слишком много факторов. Слишком высок риск промахнуться.

— Но он попадал, — кивнул я. У меня и самого появились подобные сомнения. Больно уж нестабильно стрелял убийца. Да — он всегда попадал, но пару раз едва не запорол дело. — Хотя не должен был и пытаться. Так? Получается, либо он чертовски самоуверен, либо у него не было выбора.

— Или и то, и другое, — поддакнул тоже, несомненно, почуявший неладное Джек.

— И на один блестящий выстрел в очень сложных условиях приходится стрела, едва не улетевшая в «молоко», — вслух высказал свои опасения я. — Быть может, мы не совсем то ищем? Что, если стрелков было двое?

— Эд Рох! — хором воскликнули чиновники королевской школы.

— Кто? — уставились мы на них.

— Эдвард Рох-младший, — повторил капитан. — Прирожденный лучник, но страшный разгильдяй.

— Тот, кто никогда не промахивается, — добавил его коллега и пояснил специально для нас: — Так его называли.

— Здесь есть его личное дело? — Джек оглядел коробки с документами.

— Нет, — мотнул головой капитан. — Эдварда к лучшим выпускникам отнести нельзя, при всем уважении к его отцу. Вот тот знатный был стрелок.

— Но вы же сказали, парень никогда не промахивался?

— Попадать в мишень и быть хорошим стрелком — разные вещи, — объяснил капитан. — Попадал он всегда. Из любого возможного положения. При любых условиях. В мишень попадал. В яблочко не мог попасть и с двадцати шагов.

— Личное дело на него, быстро! — распорядился Джек, и один из проверяющих выскочил в коридор. Все верно — почерк один в один.

— Только это не Рох, — заметил вдруг подчиненный капитана. — Он в прошлом году подстрелил хахаля своей подружки и ближайшую дюжину лет проведет на каторге. «Ржавая кирка», слышали о такой?

— Доводилось, — задумчиво протянул Пратт и, прищурившись, глянул на меня. Я только кивнул. Убитый надзиратель служил именно на этой каторге. Простое совпадение? Или нечто большее? Надо проверить.