Межсезонье

— Куда ты ломанулся? Еще пол-остановки ехать.

— Не в курсе, что на выход заранее готовиться надо?

— Иди ты…

— Пошли быстрее, — выскочив из трамвая, дернул я за рукав приятеля, но тут мигавший зеленым светофор переключился на красный. — Блин, че ты тормозишь? Опаздываем уже!

— И че, под машины теперь бросаться? — Колек остановился у ограждения трамвайной остановки. — Все равно не успели бы.

— Нормально бы успели, — назло ему возразил я, высматривая, не появился ли просвет в потоке автомобилей. Нет, наглухо. Придется зеленый ждать.

— Все, пошли, — заторопился Коля, когда светофор мигнул машинам желтым и синяя «Ока» резко затормозила перед пешеходным переходом.

— Погодь. — Я захлопал по внутренним карманам, припоминая, куда сунул телефон. — У меня мобильник где-то звенит.

Натужный визг тормозов, звон битого стекла и скрежет сминаемого металла враз перекрыли пиликанье завалившегося на дно кармана телефона. Не успевшая вовремя остановиться «газель» со всего размаха въехала в «Оку» и легкий автомобильчик, стремительно пролетев мимо нас, выкатился на перекресток.

— Ох ты! — только и выдохнул Колек. — Нас бы…

— Ага. — Дрожащей рукой я переложил телефон во внутренний карман.

— Кто звонил?

— Ошиблись номером.

— Повезло. Билетик, однако, в масть оказался…

— Может, и так. — Я стряхнул с ладони бумажную труху, выуженную из кармана, в котором, как ни старался, так и не смог нашарить ни одного счастливого билета. — Может, и так…

Плохая карма

— Ой, какая прелесть! — Оленька, симпатичная брюнетка из бухгалтерии, устроившаяся в контору прямиком с последнего курса университета, сцапала лежавшую на ежедневнике Вадима монету и прищурилась. — Серебро?

— Ага. — Вадим откинулся на спинку стула.

— Дорогая?

— Не шибко.

— А у меня родители в фильтр с водой кинули, так, представляешь, она даже не потемнела за полгода. — Девушка вернула серебряную трехрублевку на место. — А ты коллекционируешь?

— Да не, по случаю прикупил.

— Понятно. — Заслышав в коридоре голос начальницы, Оленька с набитой документами папкой выскочила из кабинета.

Вадим хмыкнул, щелчком пальца запустил монету в воздух, поймал и небрежно кинул на ежедневник. Настроения заниматься уже сидевшим в печенках отчетом не было, но времени с последнего перекура прошло не так уж и много. Все, надо собраться с мыслями.

— Слышь, Стас, а я знаю, зачем он эту монету на самое видное место выложил, — заявил на весь кабинет сидевший за столом у окна Виктор. — Он баб приманивает. Они ж, как сороки, на все блестящее слетаются.

— Тоже, что ли, нумизматом стать? — зевнул копавшийся в заставленном архивными папками шкафу Стас. — Я не против, если такие цыпочки почаще заглядывать будут.

— Все, Вадик, мы тебя раскусили! — заржал Витя. — Так что теперь монета будет переходящим вымпелом.

— Ага, разбежались, — хмыкнул Вадим и полез в верхний ящик стола за сигаретами. — Подышим?

— Извините, а кто Вадим? — В кабинет заглянул коротко стриженный парень в замшевой куртке и серой джинсовой рубахе.

— Я. — Вадим с досадой бросил пачку сигарет в открытый ящик стола.

— С «Сигмы» передали. — Расстегнув черную папку, парень выудил оттуда несколько упрятанных в пластиковый файл листов.

— Спасибо.

— О, «Соболь»? — заметил лежавшую на столе монету курьер.

— Он самый, — не обращая внимания на смешки коллег, кивнул Вадим, а когда парень вышел в коридор, поднялся из-за стола: — Че ржете? Курить идем?

— Пошли.

— И все же, зачем тебе монета? — Выкинув окурок, Виктор явно не спешил возвращаться к работе и рассеянно шарил по карманам в поисках жевательной резинки.

— Оберег. — Вадим щелчком отправил бычок в урну. — Плохую энергетику нейтрализует.

— Да ну? — удивился Стас. — А я слышал, обереги посторонним нельзя показывать. Крестик ведь под одеждой носить надо, а не навыпуск.

— Крестик — это предмет культа, — заявил Витя. — А оберег — суеверия. Но чего-то ты, Вадик, и вправду перемудрил. Смотри — сопрут!

— Да и на здоровье, — только и усмехнулся Вадим.

Впрочем, благодушное настроение враз исчезло, стоило ему вернуться на рабочее место.

— Монету никто не брал? — перерыв груду лежавших на столе бумаг, поинтересовался он.

— Таки сперли? — развеселился Виктор.

— Каркать меньше надо. — Вадим заглянул под клавиатуру.

— На полу посмотри, уборщица могла стряхнуть, — посоветовал Стас.

— Она у нас в обед убирает, — покачал головой Вадим, но под стол все же слазил. Безрезультатно.

— Вот и уплыл твой оберег. Как же ты без него? Зараз сглазят, — без особого сочувствия в голосе хмыкнул Витя. — И что твои суеверия на этот счет говорят? Наступят тяжелые времена?

— Без понятия. — Вадим выудил из ящика стола серебряную трехрублевку, отличавшуюся от пропавшей лишь запечатанной пластиковой упаковкой. — Теперь это проблемы нового владельца.

— Погоди, — не на шутку удивился Витя. — У тебя что, еще одна есть?

— Я оптом на пару тысяч сразу взял. — Вадим распорол плотный пластик ножом для бумаг. — Чтоб десять раз в банк не бегать.

— Обожди! — затряс головой вконец запутавшийся Стас. — Какой же это оберег тогда?