Межсезонье

Через объятую пламенем комнату, принимая на себя энергию огня, в коридор; оттуда к черному ходу и бежать, бежать отсюда прочь. Пока не подоспели жильцы из соседних квартир, зеваки, а самое главное — дружинники. Бежать!

И как ни странно, первое время Напалму это удавалось. И только оказавшись в паре кварталов от пятиэтажки, из окон на первом этаже которой валил дым, Костя сунул руку проверить невыносимо нывший бок. Крови не было, да и сама рана скорее напоминала плохо заживший ожог. Что за чертовщина?

Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, парень только сейчас почувствовал острую боль, кромсавшую левую щеку, прикоснулся к лицу и зашипел сквозь стиснутые зубы. Еще один ожог. Теперь-то Косте стало понятно, что случилось с выпущенной ему в голову пулей. Она расплавилась! Вырвавшаяся в момент выстрела из его руки энергия разметала пулю на куски, один из которых и угодил в щеку. А бандиты в темноте прошляпили, что их подельник избежал несовместимых с жизнью повреждений. Повезло.

Костя вновь побрел вдоль Красного проспекта, пытаясь удержать в подчинении бушевавшую в нем стихию огня. «Магистр» заставлял дар работать на полную катушку; поглощенная в объятом пламенем помещении энергия тоже никуда не делась, и теперь перед пиромантом встал вопрос: как быть дальше?

Попытаться удержать ее в себе и потихоньку погасить? Или дать выход? Или…

И тут Косте пришло в голову, что, как ни крути, у похищенных денег были хозяева. А значит, уже очень скоро по его следам отправятся не только дружинники, но и наемники. А когда о спасении пироманта прознает парочка уж пытавшихся отправить его на тот свет бандитов — ему точно конец!

И что делать?

Забиться в самую глухую нору? Бежать из Форта? Сдаться Дружине?

Все вроде правильно, вот только Костя прекрасно осознавал, что это пути, ведущие в никуда. Ему никто не поверит. И либо вкатают пожизненное, либо — что более вероятно, — запытают до смерти. Впрочем, Саня и Юра его просто убьют.

Или он их.

Он их.

И чем больше Напалм об этом думал, тем больше его привлекала эта идея.

Он — их!

От этой мысли бросило в дрожь. Раньше такое Косте и в голову бы не пришло, но сейчас… Сейчас — с простреленным боком, с полыхающей в крови энергией огня — он был не вполне адекватен. И в этом заключался крошечный шанс на успех.

Найти и убить.

Найти?.. Легко — Гороховский их, несомненно, знает.

Убить?..

Костя никогда никого не убивал и не был уверен, что справится.

Позвать на помощь? Некого, да и незачем. Это только его дело!

До боли сжав кулаки, пиромант припомнил хруст позвонков умирающей Насти и помотал головой, отгоняя подступившую дурноту. Он должен это сделать. Это — единственный шанс на спасение. Других путей выжить просто нет. И воздействие ли «Магистра» тому виной или сказалось шоковое состояние, но этот вариант вызывал у Кости все меньше и меньше отторжения.

Он. Их. Убьет.

Точка!

Заспанный Гороховский отпер дверь квартиры, только после того как Костя принялся изо всех сил пинать ее ногами. Пинать было больно — нестерпимо ныл простреленный бок, — но парень не останавливался, пока не услышал лязг задвижки.

— Чего тебе? — Гороховский вышел на лестничную клетку в трико и домашних тапочках на босу ногу. Он невозмутимо оглядел взъерошенного пироманта, распахнутый пуховик, засохшую кровь на свитере, свежий ожог на щеке и достал из кармана пачку папирос. — Связался-таки?

— Где мне их найти? — Чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота, Костя протянул руку за папиросой.

— Кого? — прикурил Филипп.

— Саню и Юру. — Напалм затянулся дымом и сразу же закашлялся. Сознание немного прояснилось, и он тут же затянулся еще. — У одного морда порезана, у второго золотых фикс полон рот.

— Они не Саня и Юра, — спокойно заметил Гороховский.

— Плевать, — отмахнулся Костя. — Где?

— Оно тебе надо? — уставился на него Филлип.

— Нет. — Костя выкинул выкуренную до патрона папиросу в лестничный колодец. — Но если я их не найду — мне конец.

— А если найдешь?

— Тогда конец им.

— Одноподъездная пятиэтажка на перекрестке Красного и Кривой. — Гороховский забычковал папиросу. — Квартира на первом этаже. Номер не помню, окна во двор выходят.

— Спасибо. — Костя заковылял вниз по ступенькам, но почти сразу обернулся: — Папиросами не угостишь?

— Держи, — кинул ему пачку Филипп.

Саня и Юра были дома. Саня и Юра делили добычу. Саня и Юра собирали вещи и явно готовились сменить берлогу.

Заглянувший через щель в шторах в окно однокомнатной квартиры пиромант осторожно слез на землю и закурил папиросу. Решимости у Кости за время прогулки по ночному Форту изрядно поубавилось.

У него болел бок. Раскалывалась голова. Жутко горела щека, и занемели пальцы, а бушевавший в крови огонь грозил в скором времени вырваться на свободу и оставить от Напалма лишь пригоршню пепла.

Дьявол!