Между Сциллой и Харибдой (= Дракониан из Нью-Йорка)

-- Как, по-твоему, следует ли ему говорить, что наркоту умыкнули?

-- Он ведь такой умник, вот пусть сам и узнает. Макс, что у него на тебя?

-- Лет двадцать в федеральной тюряге, если только я не пойду на сотрудничество. То есть надо подставить своего здешнего партнера, чтобы Эмилио мог его арестовать и заслужить лавры.

-- И ты собираешься это сделать?

-- Из-за него я между молотом и наковальней, -- развел руками Макс. -Если я ничего не придумаю, настанет очередь мистера Игрека.

-- Мне казалось, обычно его зовут мистер Икс.

-- Так оно и есть, но я решил окрестить его по-новому. Так куда свежей.

-- Береги себя, Макс, -- сказал Хоб. -- Поговорим после.

ГЛАВА 43

Стало жарко, Париж наконец-то распростился с непредсказуемостью весны, разнежился, стал теплым и стабильным. Воздух напоил аромат цветов: настала пора цветения кизила.

Но славная погода была Хобу до лампочки; его донимали какие-то астматические симптомы, да заодно он чувствовал себя не в духе и не в настроении выслушивать саркастические комментарии Эмилио об ограблении.

Само ограбление подействовало на Хоба с опозданием, став неожиданным потрясением для нервной системы.

Поначалу, стоя в темном переулке Бельвиля, пока Халил обыскивал чемодан в поисках наркотиков, о существовании которых Хоб даже не подозревал, он не чувствовал ничего, кроме досады, что при всем своем обширном опыте в данной области не предвидел хотя бы возможности подобного грабежа. Но досады притупленной, его будто укутывала защитная серая пелена. Однако вскоре она уступила место злости и стыду за то, что он, Хоб, умный, изощренный Хоб, не предвидел подобного, не предвидел и не догадался, что десять тысяч долларов за сопровождение красивой женщины в Париж смахивают на сказочную приманку, при помощи которой и разыгрывают мошеннические операции. Его собственное стремление к большим деньгам, вернее нужда в них, завлекло его в эту запутанную ситуацию, где он не только не ведает, что творит, но даже не ведает, хочет ли творить это вообще. В такие времена, времена предельного отвращения к самому себе, все мотивы, все причины любых действий кажутся дутыми.

При более глубоком проникновении в суть выясняется, что любые действия вообще лишены смысла. Таков край пропасти проникновения в суть, от которого испуганно отшатнулся Хоб. И напомнил себе, что, слава Богу, настроение всеобъемлющего нигилизма быстро уступает место настроению просветленного интереса к собственной персоне.

-- В общем, более дурацкой истории я еще не слыхал, -- подавшись вперед и навалившись на пластиковую крышку стола, подытожил этот пустобрех Эмилио -- обладатель мускулистого торса, облаченного в спортивную рубашку из Вайкики, украшенную Микки Маусом.

-- Дурацкой там или нет, но так оно и было, -- отрезал Хоб.

-- Смахивает на то, что это было подстроено.

-- Гениальное умозаключение.

-- А ты не догадываешься, кто мог это подстроить?

-- Идей множество, ответа ни единого.

-- Ты, наверно, знаешь, что Келли в Париже?

-- Еще бы! Я с ним недавно говорил.

-- А Генри?

-- Вот о нем я не знал. А тебе откуда о нем известно?

-- Я нашел его имя в списке пассажиров. Кстати, этот инспектор Фошон тебя знает. Он помог мне собрать сведения о некоторых людях. Тебя мог обработать любой из них.

-- Правда.

Поглядев на Хоба, Эмилио поднял брови, будто его только что осенило. v w

-- Дьявол, да ты же сам мог себя обработать!

-- Разумеется, мог, -- согласился Хоб. -- Должно быть, путем ментального осмоса я вычислил, что мне подсунули в багаж, а затем позвонил из самолета своей парижской шайке, чтобы проинструктировать ее, как меня грабануть.

-- _Выглядит маловероятно. Но может статься, я сумею свести концы с концами. Ты достаточно сообразителен, чтобы понять, что к чему.

-- Это лучший комплимент, какой я слышал за сегодняшний день. Самое печальное, что это не так.

-- Избавь меня от своего умничанья, -- оборвал Эмилио. -- Я отвечаю за наркоту, которую ты потерял.

-- Ну, порой грабят даже невинных парней, -- запротестовал Хоб. -Такое случается.

-- Быть может. Я лишь хочу, чтобы ты понял, что я тебя взял на заметку. Пару лет назад ты попался на контрабанде в Турции.

-- Пятнадцать лет назад. И вовсе я не попался, никаких улик против меня не было.

-- Хочешь сказать, что просто болтался поблизости, когда дерьмо всплыло?

-- Что-то вроде. Эмилио встал.

-- С тобой говоришь, будто с плохим комиком шестидесятых. -- На мгновение задумавшись, он поинтересовался: -- У тебя, случаем, нет адреса Авроры? -- Хоб тряхнул головой. -- Я с тобой свяжусь. -- С этими словами Эмилио выбрался из-за стола и пошел прочь, предоставив платить за пиво Хобу. Мелочь, но в глазах Хоба -- вопиющая неотесанность.

Хоб заплатил и пешком двинулся к себе, не заметив серое такси "Мерседес", стоящее третьим с конца у пересечения Порт д'Итали и бульвара Массена. А поскольку не заметил такси, то не разглядел в нем и Эмилио, читавшего "Геральд Трибюн" и следившего, как Хоб пересекает проспект, направляясь в свой дом, стоящий на противоположной стороне.

ГЛАВА 44