Между Сциллой и Харибдой

– Это произведёт фурор!

Осталось только согласиться с ней:

– Без всякого сомнения, это будет так.

Нехорошо воровать чужие стихи, да?

Согласен – ой, как не хорошо… Даже противно!

А день-через день выслушивать от Макаренко жалобы на задержку финансирования «ВТК» от НКВД – это хорошо?

А каждый раз приезжая в Нижний, наблюдать беспризорных детей на улицах – это хорошо?

А слушать везде и всюду всевозможную цыганщину и блатняк – всех этих «Мурок», «Гопов со смыком», «Цыплят жареных» – хорошо? Или, вот ещё «народное творчество»:

«– Я гимназистка седьмого классу,
Пью самогонку заместо квасу,
Ай, шарабан мой, американка,
А я девчонка, я шарлатанка.

Порвались струны моей гитары,
Когда бежала из-под Самары.
Ай, шарабан мой, американка,
А я девчонка, я шарлатанка[3]…».

Других то песен простой народ и не знал в эпоху НЭПа!

Поэтому едва успели стихнуть восторги по поводу «Синего платочка», я архи-скромненько потупив бесстыжие плагиаторские глазоньки, протягиваю ещё одну «заветную» тетрадочку:

– Вера Ивановна! У нас в Ульяновске проживает молодой, но весьма перспективный поэт-песенник – Юра Шатунов. Сам он публиковаться стесняется – но попросил меня… А я в свою очередь – хочу попросить Вас!

Та, с подозрением глянув:

– Давайте я посмотрю.

Не успев прочесть даже пару строк, фыркает:

– Это не поэзия!

– А никто и не называет это поэзией. Это попса.

– «Попса»?

– Да, именно так: ПОПСА!!! От слова «популярный».

Та в ужасе:

– Как «это» может быть популярным, Серафим?!

– Очень обыкновенно! Давайте попробуем подобрать мелодию и спеть – у нас с вами, это здорово получается. А там – сами увидите.

После недолгих но изнурительных мытарств, мы с ней запели:

«– Мальчик хочет в Тамбов
Ты знаешь чики-чики-чики-чикита,
Мальчик хочет в Тамбов
Ты знаешь чики-чики-чики-чикита,

Но не летят туда сегодня дирижабли
И не едут даже поезда,
Но не летят туда сегодня дирижабли
И не едут даже поезда

Ты стояла у берега моря
И смотрела на старый причал,
И с причала какой-то мальчишка
О беде вдруг своей прокричал[4]:
– ААА!!!».

На издаваемые нами звуки подошёл, как был (в одной руке наполовину стакан «мутняка» в другой надкушенный солёный бочковый огурец на вилке), Евгений Александрович:

– Это что было?

– Это был клип, – отвечаю, – музыкальный клип.

– «Клип»? – подумав, он попросил, – а ещё раз споёте? Уж больно у вас задорно получается.

Исполнили с Верой Ивановной «на бис» и, он ушёл снова на кухню уже с пустым стаканом и без огурца, но вскоре оттуда послышалось:

«– Мальчик хочет в Тамбов
Ты знаешь чики-чики-чики-чикита,
Мальчик хочет в Тамбов
Ты знаешь чики-чики-чики-чикита…,
ААА!!!».

Я торжествующе посмотрев:

– Вот, видите!

– Вот теперь вижу…

Пипл хавает и, пусть он лучше попсу хавает – чем блатняк: Уголовному розыску будет легче!

– «Юра Шатунов», говорите? – Вера Ивановна уж очень подозрительно на меня смотрит, – а может Вам лучше признаться в своём авторстве, Серафим?

Молитвенно сложив руки, как можно более честно отвечаю:

– Не могу признаться в том, что мне не принадлежит. Поэтому – именно Юра Шатунов и никто больше! И он тоже настоятельно просит перечислять свой гонорар в колонию для беспризорников – ибо сам сирота и воспитанник детского приюта.

Где я соврал?

Иронически хмыкает:

– Ну а Вы уж и впрямь – лишены всяческих талантов.

– Почему же «лишён»? Очень даже не лишён – я пытаюсь писать прозу.

– «Прозу»?! Ну и как?

Протягиваю ей уже не «тетрадочку» – а целый том и становлюсь на одно колено:

– Вера Ивановна! Официально предлагаю Вам стать нашим: Марка Бернеса, Юрия Шатунова – а также вашего покорного слуги под псевдонимом «Артур Сталк», общим литературным агентом!

Та, в ужасе сперва отшатывается:

– Ой, Серафим Фёдорович!

Приходится ползти за ней на коленях с протянутой книгой:

– Не корысти ради – токмо светлой памяти погибшего в польских застенках друга-поэта и бездомных беспризорных деток!

Косится в сторону «поющей» кухни:

– Ой, Вы такой затейник…!

Взяв наконец рукопись, читает название на обложке:

– «МАРС НАШ!!! Элита Красной Армии Всемирной Республики Советов в боях за красную планету». Ох, Серафим…

Это вам не «Аэлита», мать вашу!

С самим Александром Головановым в тот раз встретиться не удалось. По словам его матери:

– Саша целыми сутками на службе.

И шёпотом:

– Он теперь у нас чекист.

Изображаю радостное удивление:

– Вот, как? Вот, молодец – он у вас далеко пойдёт и высоко взлетит!