Между Сциллой и Харибдой

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля…».

Хотя, большинство из сидящих в зале – ничего не поняло, но на ушах стояли все без исключения.

Новый Маяковский, а вы что думали!

* * *

Не успев снова усесться, как:

– Ребята, узнаёте, кто это?

Наш столик уставился на только что вошедшего высокого военного, одетого в новенькую с иголочки форму… Тот, поискав взглядом, остановил его на нас, приветливо улыбнулся и помахал рукой.

– Так это же – Саша Голованов!

– Точно!

– Александр! Идите к нашему шалашу!

Уступив место, усаживаю его рядом с Лизкой и те, весело о чём-то защебетали.

Смотрю, ещё один припозднившийся:

– Павел Николаевич! Давай к нам!

– А это кто? – удивились ребята.

– Помните, я с кем-нибудь из руководства познакомить обещал?

– Помним…

– Не взыщите, конечно: «шо маемо – то маемо».

Да и этого то, затащить на эту вечеринку – от меня столько трудов, изворотливости и денежных знаков потребовало, что лучше не вспоминать.

Когда подходит, знакомлю:

– Ребята, это – Павел Николаевич Мостовенко (партийный псевдоним «Нижегородец») – революционер, участник Гражданской войны… И просто – замечательный человек!

Представляю своих:

– Павел Николаевич, это наши ребята, про которых я Вам рассказывал… Замечательные ребята!

Тот, улыбаясь:

– Здравствуйте, товарищи земляки!

– Здравствуйте!

Садимся за стол и, я начинаю оживлённую беседу, в которую мал по малу, втягиваются и все остальные ульяновцы.

Оркестр тем временем грянул, а приглашённый из Оперного театра певец запел «Гимн студента»:

«– Во французской стороне,
На чужой планете
Предстоит учиться мне
В университете.
До чего тоскую я –
Не сказать словами.
Плачьте, милые друзья,
Горькими слезами.
На прощание пожмем
Мы друг-другу руки
И покинет отчий дом
Мученик науки.
Вот стою, держу весло,
Через миг отчалю.
Сердце бедное свело
Скорбью и печалью.
Тихо плещется вода,
Голубая лента.
Вспоминайте иногда
Вашего студента
Много зим и много лет
Прожили мы вместе,
Сохранив святой обет
Верности и чести.
Ну, так будьте же, всегда
Живы и здоровы!
Верю, день придет, когда
Свидимся мы снова.
Всех вас вместе соберу,
Если на чужбине
Я, случайно, не помру
От своей латыни.
Если не сведут с ума
Римляне и греки,
Сочинившие тома
Для библиотеки.
Если те профессора,
Что студентов учат,
Горемыку школяра
Насмерть не замучат,
Если насмерть не упьюсь
На хмельной пирушке,
Обязательно вернусь
К вам, друзья, подружки!
Вот стою, держу весло,
Через миг отчалю.
Сердце бедное свело
Скорбью и печалью.
Тихо плещется вода,
Голубая лента.
Вспоминайте иногда
Вашего студента…».

Вскоре, новые гости: созданный три года назад джаз-банд Леонида Варпаховского – насколько мне известно, пока единственный, в стране.

Правда, сперва пришлось с полчаса объяснять, что такое «джаз» – музыка протеста порабощённых американским империалистами негров, но публика была уже разогрета и, зашло «на раз».

Слова и музыку «джазбандитам» подсказал я и, это были песни из кинофильма «Мы из джаза»: