Между Сциллой и Харибдой

К тому времени я уже несколько пришёл в себя и, слегка «урезал осетра» – оставив от него лишь хвост. Поэтому сделав большие глаза:

– Пока с такой «инициативой» и, не надо «решаться выступать»: ни общественное мнение, ни экономика – не готовы. Такое у нас с вами будет на весьма отдалённую перспективу! Пока же, Осип Фёдорович, давайте поищем с вами другие «точки соприкосновения» наших взаимных интересов.

Восхищённо донельзя:

– Какие замысловатые обороты… Пажеский корпус?

– Нет, городские подворотни.

Понимающе:

– Часто морду били?

– Не чаще, чем Вашу задницу в гимназии розгами пороли.

Тот, хлопнув себя по колену:

– Хахаха!

– Хахаха

* * *

После «гробов», предложение снабдить каждого военнослужащего РККА личным жетоном с номером для идентификации, прошло прямо-таки «на ура».

Видно, мысленно подчитав свой куш после названной мной цены за каждый жетон и умножив на общую численность Красной Армии и флота, бригадный интендант оживился и потёр руки:

– А этот телёнок обещает быть жирным!

Рисунок 44. Личный жетон военнослужащего.

В «реальной» истории красноармейцев снабжали пластмассовыми «смертными медальонами» – пенальчиками на шнурке с закручивающейся крышкой, в которые боец должен был внести свои данные написанные химическим карандашом на обычной бумаге. Это, уже в «моём» времени доставило очень много проблем поисковикам – ищущих непогребённые останки без вести павших. Мало того, что бумага со временем истлевала, а надписи выцветали – многие «медальоны» оказывались пустыми. В Красной Армии широко было распространено суеверие, что человека вложившего туда свои Ф.И.О. ждёт неминуемая смерть…

Если у нас с Осипом Фёдоровичем всё получится, то всё будет по-другому!

Личный жетон красноармейца я предложил изготовлять штампованным из оцинкованной жести (такая технология в «Красном рассвете» уже была на подходе) и с выбитым на нём специальным штампом номером красноармейской книжки. Такой не сгниёт и не испортится – разве что от прямого попадания осколка или пули и действия высокой температуры и, от такого не отбояришься – что тоже очень важно.

В конце концов, внешний вид такого личного жетона обещает быть достаточно впечатляющим, а если хорошенько пропиарить – носить его будет стильно!

Бригадный интендант Всеволодов, Начальник Отдела снабжения РККА и РККФ постарался на славу и возможно превзошёл самого себя. Кроме того, на славу поработало и моё «военное лобби» – о котором речь ещё впереди и, уже в следующем 1926 году – это новшество было принято специальным указом Наркома обороны СССР Климента Ворошилова.

* * *

Ещё, вот проблемка…

Единственным холодным оружием красноармейца до самой Финской войны был гранённый штык его трёхлинейной винтовки образца 1891/30 года, которым согласен – супостата в брюхо пырнуть весьма сподручно, а вот положим – консерву им открыть…

Это как шилом побриться!

Да и не всегда оснащённой штыком винтовкой в рукопашной биться удобно. В тесной траншее, в блиндаже, в городских постройках – с эти «стреляющим копьём», не повернуться. В ближнем бою выручала малая пехотная лопата, но ею эффективны только рубящие удары – а для них требуется хороший замах, что не всегда возможно.

Конечно, наш солдат весьма находчив – когда нужда к стенке припрёт: мокрым полотенцем побреется и консервную банку обычным кирпичом откроет…

Но это не государственный подход!

Нужен многофункциональный солдатский нож, а про него у нас стали думать только после «незнаменитого» зимнего освободительного похода в «страну тысячи озёр». Тогда и появился на свет довольно удачный «НА-40» (нож армейский образца 1940 года). Но опять же: то ли – из-за недостаточно производства, то ли – из-за недостаточного осмысления итогов и уроков «Зимней войны», вооружались им лишь полковые разведроты и подразделения автоматчиков – у которых не было штыков на их «ППД» и «ППШ». Поэтому наиболее популярным его названием было «Нож разведчика образца 1940 года» (НР-40).

Я грешу всё же на вторую причину: ибо ничего особо технологически сложного в этом по сути – обыкновенном ноже нет. Острая стальная пластина на деревянной ручке – какая проблема для промышленности страны – выпустившей к 1941 году более 17-ти тысяч танков и 20-ти тысяч самолётов. Тем более, что выпускаться они могли где угодно: в войну, ножи для армии – делали на предприятиях промысловой кооперации (в артелях) и во фронтовых мастерских.

Что мешало побеспокоиться об этом ещё задолго до того, как «гром грянет»?

Только бардак в головах отцов-командиров!

Сперва, как обычно, была проведена шумная пиар-компания.

В газетах и журналах, с ссылкой на довольно популярную книгу Анисимова Ф.И. и Взнуздаева И.Д. (под редакцией некого Свешникова С.Ф.), «как по заказу» появились многочисленные статьи об непростительном промахе Наркомата обороны – не обратившего внимание на такую важную деталь экипировки красноармейца, как нож.