– Не знаю и не желаю знать, – майор раздраженно отшвырнул сигарету, едва не угодив ею Мечникову в лицо. – Но этот их доктор… сперва в одиночку, с двухстволочкой и пёсиком устроил увеселительную прогулку по лесу, в котором засело особо опасное диверсионное спецподразделение НКВД; теперь и того чище…
Совсем рядом, там, где пряталась девочка Мария Сергеевна, раздался тихий, но весьма явственный писк. И какое-то шуршание там затеялось, тоже вполне слышимое. Начинавший уже коченеть Михаил моментально взмок. Проклятая дурёха! Это, что ли, она так отреагировала на слова о спецподразделении? Ей-то с чего бы?!. Или пищала да прочее не Машка, а Белкина? Но санинструктор, кажется, ни бельмеса не рубит по-немецки… Так что же там у них?..
Нет, вроде ничего. Вроде бы стихло. А гансовские господа офицеры, похоже, не заметили этой мышиной возни. Господа гансовские офицеры изволят ссориться… или нет, спорят они: герр гауптман уважительно, однако не без горячности доказывает герру майору, что “такой маленький функер вещь абсолютно невозможная есть” (скурпулёзно-дословный перевод).
Функер, функер, функер… Вас ист руссиш фюр “дер функер”, чёрт побери? Радио? Радио. Или, может, рация. Ну, так и за каким же хреном гансов поволокло на электротехнические темы?
Вроде бы всего на секунду-другую отвлёк Михаила непонятный и невнятный шумок, а смысл подслушиваемого разговора потерялся, кажется, безвозвратно. Жаль – разговор-то был интересный…
– Тойфельсцуг, – вдруг выговорил герр майор с таким отвращением, что Мечникова передёрнуло.
– Действительно, чертовщина, – растерянно согласился гауптман Мориц, и оба смолкли. Надолго. Или Михаилу только казалось, что молчанка гансовских офицеров очень уж затянулась?
Уныло волоклось вконец зарезиневшееся время; небо наливалось какою-то дикой смесью ночной черноты и белесого света; а машины урчали себе да урчали на холостом ходу, и еле слышно в этом урчании переговаривалась-похохатывала немецкая солдатня… А оба господина офицера закурили и торчали, торчали, торчали на прежнем месте, в нескольких шагах от…
Если бы гансы хоть убрались внутрь своих бронегиппопотамов, можно было бы попытаться ускользнуть из колючих зарослей в заросли настоящие, лесные…
Шиш вам, товарищ лейтенант.
Шиш.
Иначе говоря, кукиш.
Не хочется господам офицерам возвращаться в провонявшие бензином стальные берлоги. Стоят, где стояли, гады… А хоть бы и убрались они – всё равно чёрта с два выскользнешь отсюда прежде, чем немцы вообще уедут. То есть помесь лейтенанта Мечникова и допотопного лесного головореза, может, и сумела бы – в том случае только, если оная помесь взаправду существовала и еще продолжает существовать. Но вот девушкам точно не суметь. Потому что, во-первых, пойди объясни им, девушкам, как, куда и когда, а во-вторых, они непременно чего-нибудь напартачат. Они и так непременно чего-нибудь напартачат; просто чудо, что перенапряжённые нервишки до сих пор не подстрекнули их к какой-нибудь дебильно-героической выходке… Особенно половину из них – ту, что младше…
– Гутен абенд, майне херен!
Так, явление третье: те же и ноги в броднях. Верней, две ноги в броднях и четыре лапы босиком. Надо полагать, прибыл со своего гюнт-шпацира пресловутый герр доктор.
Внимание Мечникова без остатка тратилось на курящих офицеров да на истовые молитвы о ниспослании выдержки, ума и терпения паре рыжих девиц. Поэтому вполне объяснимо, что приближение нового действующего лица Мечников проморгал. Скорей всего, герр доктор подошел либо вдоль дороги, либо из-за неё. Подошел, остановился возле господ офицеров…
А докторская собака тут же плюхнулась на брюхо и расстелила вываленный язык по желтым сосновым иглам.
Устала собачка.
Набегалась.
Слава богу, этот тонконогий изящный сеттер не имел ничего общего с волкоподобным страшилищем, которое прошлой ночью крутилось вокруг Михаила и Голубева, а днём вырвало глотку у часового и освободило пленного немца. Да, слава богу, ничего общего… Но вот каким образом докторская собаченция умудрилась не обнаружить чужого человека, лежащего в нескольких шагах от её мокрого дрожащего носа? Аж так устала? Или это выхлопная гарь трёх неслабых двигателей напрочь забивает другие запахи? Наверное, так. И ещё: говорят, настоящих охотничьих собак специально отучают отвлекаться на людей. А уж что у герра доктора собака именно из самых-пресамых НАСТОЯЩИХ – сомненья нет. Достаточно только на упомянутого доктора глянуть…
Лейтенант Мечников так и сделал: набравшись то ли смелости, то ли наглости (а верней сказать, того и другого разом) приподнялся на локте, увеличивая себе угол обзора.