Между отчаянием и надеждой

Слушай, а если ты чувствовал тоже самое,

Какого же черта ты до конца молчал?!

Дашь разрешение прожечь это всё до пепла?

На попытку солгать, когда теплится только смех?

У меня до тебя триллионы остывших метров,

И твоя привилегия быть ко мне ближе всех.

«Если вновь я его полюблю»

Так устало, нелепо, противно, чертовски томно…

Оглушите меня, если я его снова вспомню!

Мне не нужен тот тусклый блеск и кривое зеркало,

От него бы пряталась и прикрылась морями, реками.

Мне бы вечно хотелось вот так на него смотреть,

Даже если я душу порежу на одну треть,

Что он ел, как прошёл его самый нелепый день…

Даже ночью ответить мне в жизни не будет лень.

Только я не могу и лучше об этот скрыть,

Разобрать по кусочкам и вновь обо всем забыть.

Я бы может и крикнула правду, но вот беда –

Эта правда уже не нужна никому, никогда.

И какого же черта опять я на нем зависла?

Мне бы взять и стереть его образ и своих мыслей!

Этот голос давно мне не должен уж быть пророчеством…

Только с ним мне сильнее плачется и хохочется.

Я лишь с ним удалила маску и глупый панцирь,

Мне мерещиться даже касание его пальцев,

Я не знаю уже как себя загнала в замочек,

Знаю только, что он похожего не захочет.

Я смирилась, нашла опору и стала тише.

Только я его шёпот по всюду опять услышав,-

Про себя повторяю, что лучше мне быть одинокой,

Он мне стал и стихами и болью, сердечным пороком.

Я хочу говорить, как мы отвергаем тех,

Чей до боли знакомый звучит в нашем сердце смех.

Даже если во благо и если не нужно слов,

Всё равно мы бы отдали всё за такую любовь.

Мы клянётся не покидать, покидая, конечно, первыми.

Каждый день нам приходится снова мириться с нервами,

Даже если уже и не нужен и всё решилось, -

Всё равно вспоминаешь, ведь это так долго длилось.

Тех, в ком больше всего нуждаемся в самом деле,

И потом пролетают за днём ещё две недели,

Оставляем навеки, желая себе другого…

Точно зная, что встретим похожего, не такого.

Покидаем вновь улицы нелюбимого города,

Морим себя «всесильным дешёвым голодом»

Никогда не прощаем себе даже пустого слова,

К каждой драме становимся четко и ясно готовы.

И, на самом деле, номера, конечно же, удаляться,

Каждый из вас начнет соблюдать дистанцию,

И никто не узнает зачем вы себе поддались…

Зачем вы срастались, но, в общем-то, не срослись.

Я к чему начала, это просто была дешёвка,

И, поверьте, от этого нет никакого толку.

Моя правда другая и вот вам её даю –

Пристрелите меня, если вновь я его полюблю.

«Потухший огонь»

А однажды, когда все твердили «взрослей-взрослей»,

И от груды из слов становилось еще сложней –

Вышла девушка на тот путь, где стоял урок..

Точно в срок это было, я думаю, точно в срок..

Она шла и заметила яркий такой огонь,

Но не стала стоять, восхищаясь « Смотри какой!»…

И тогда тот огонь, развернулся и подлетел,

Он ожогом на теле ее, видно, стать хотел.

Она в стужу гуляла в холодном пальто, кроссовках,

А он рядом ходил, укрывая шарфОм иль зОнтом..

И когда уходила, бродя по ночным кварталам, -

Вс"e писал «Где ты, как? Уж пора бы под одеяло».

Он не сжег, он оскалил.. Закалил точно хладный меч,

Подходя и касаясь снова уставших плеч..

Вновь и вновь заставлял он гореть всех ее врагов,

Но ослабить огонь все же не был тогда готов…

Плыли дни, месяца, год заканчивал белый лист..

Её голос раздался над ним словно мрачный свист:

«Уходи, огонёк, я тебя не держу, не тушу..

И отныне тебе я ни слова уже не скажу».

Сказка? Нет, имитация прошлый лет..

Теперь он так неправильно (в холод и дождь) одет..

Теперь он забывает, что ночь – это время сна..

Но.. Не в нем.. И не в ней… Та былая искра не видна..

Он стоял у платформы, смотрел на толпу людей,

Расстегнул свою куртку, привычно сжимаясь в ней..

А она была там, возвращалась домой с работы,

Где склоняла свой взор над письмом даже в ночь субботы..

«Я мечтал тебя видеть. Я мечтал тебя отыскать»..

Он хотел подойти и действительно ей сказать..

«Я устал, так устал.. Забрала все мое тепло..».

И он видел, как взгляд е"e падает на него..

Он все думал: «Огнем пленил, а ты вольная..

И ушла ты тогда так нелепо, но и спокойно так…»

Вдруг сменилась платформа, толпа, на стене афиши..

Растеряв свой огонь, он кивнул ей и… просто вышел.

«Тише»

Тише, мой драгоценный, не тормоши закат,

Вовсе не важно кто там был у нас сплошь не прав,

Вовсе не важно кто там в яме остался гнить,

Их уже не достанешь.

Надо ли их хранить?

Тише, прикрой роточек, главное – впереди.

Кто кого подытожил, кого кто хотел спасти…

Ведь, уходя, не вспомнишь даже черты лица,

Вовсе ведь и не важно за кем здесь пойдет гроза.

Ты проживаешь счастье, переживая ночь,

Незачем организму склеивать рваный скотч.

Мы себя пробуждаем просто собою став,

Разве кому-то важно кто оказался прав?

«А однажды»

А, однажды, мы купим красивейший домик,

Лужайку украсив травой и цветами,

Ты будешь болтать, что садовый гномик –

Лучше усталости за плечами.

Мы станем когда-то умнее, чуть старше,

Обучим себя не кричать без причин,

Оставим на окнами многоэтажек

Пустые обиды и грохот машин.

Возьмём, наконец, эту страшную кошку,

Укромный ей угол пристроим к стене…

Я буду выпрашивать по-немножку