Между небом и землей

Однако свидетельство студента-медика внесло поправки в рапорт: фальшивый доктор мог быть и настоящим. Вышеозначенный студент позвал его на выручку, и тот оказал ему значительную помощь. Как уточнила медсестра, которая принимала участие в этом непредвиденном вмешательстве, точность, с которой он осуществил введение катетера, заставляла думать, что он был хирургом или, как минимум, работал в службе скорой помощи.

Пильгез поинтересовался, мог ли простой медбрат ввести катетер, и получил разъяснение, что медсестра или медбрат достаточно подготовлены, чтобы провести такого рода процедуру, но все обстоятельства – быстрота решения, указания, данные студенту, и уверенность движений – свидетельствуют скорее в пользу его принадлежности к врачебному корпусу.

– Есть идеи по этому делу? – спросила его Наталия, уже собравшись уходить.

– Ничего не складывается. Врач, который вроде бы приехал похитить из госпиталя женщину в коме, работа профессиональная, «скорая помощь» подставная, бумаги поддельные.

– И что ты думаешь?

– Возможно, торговля органами. Крадут тело, перевозят в секретную лабораторию, оперируют, забирают части, которые их интересуют, печень, почки, сердце, легкие, и все это продается за баснословные деньги не слишком щепетильным клиникам.

Оставшись один на этаже (ночная бригада размещалась внизу), Пильгез включил компьютер и соединился с центральной картотекой. Набрал на клавиатуре слово «клиника» и закурил сигарету, ожидая, пока сервер найдет то, что надо. Через несколько минут принтер начал выплевывать страницы распечатки. Инспектор собрал всю кипу и отнес к себе на стол, ворча:

– Ну вот, навалил!

И чтобы определить, кто из них мог быть замазан в деле, осталось только связаться с сотней региональных банков и выяснить список частных клиник, которые обращались с просьбой о банковской ссуде за последние десять месяцев. Из полутьмы от входа донесся вопрос Наталии:

– Почему за последние десять месяцев?

– Потому что таков полицейский инстинкт. А почему ты вернулась?

– Потому что таков женский инстинкт.

– Очень мило с твоей стороны.

– Все зависит от того, куда ты потом поведешь меня ужинать. Думаешь, напал на след?

На его взгляд, след казался слишком простым. Он решил, что неплохо бы Наталии созвониться с отделом контроля муниципальной патрульной службы и поинтересоваться, не мелькало ли в текущих рапортах за воскресную ночь какое-нибудь упоминание о «скорой помощи».

– Никто не гарантирован от случайной удачи, – заметил он.

Наталия сняла трубку.

Дежурный полицейский проглядел данные на своем компьютере. Ни одного рапорта подано не было. Наталия попросила расширить поиск на весь район, но экран был нем. Дежурный искренне сожалел, но ни одна машина срочной службы не была объектом ни уличного происшествия, ни рутинного контроля в ночь с воскресенья на понедельник.

Наталия повесила трубку, предварительно попросив сообщить, если вдруг появится новая информация.

– Очень жаль, но у них ничего нет.

– Ну что ж, поведу-ка я тебя ужинать, поскольку банки ничего нового нам сегодня не сообщат.

Они отправились в «Перри» и сели в зале, выходящем окнами на улицу.

Джордж рассеянно слушал Наталию, поглядывая сквозь стекло на улицу.

– Как давно мы знакомы, Джордж?

– Это один из вопросов, которые никогда не надо задавать, красавица моя.

– Почему?

– В любви нет места арифметике!

– Все-таки сколько?

– Достаточно, чтобы ты меня выносила, и недостаточно, чтобы ты меня больше не могла выносить!

– Нет, гораздо дольше!

– С клиниками неувязка. Я все время упираюсь в мотив преступления: в чем здесь интерес?

– Ты видел ее мать?

– Нет, завтра утром.

– Может, это она, ей надоел госпиталь.

– Не говори глупости, только не мать, это слишком рискованно.

– Я хочу сказать, возможно, она решила положить всему конец. Приходить каждый день и видеть своего ребенка в таком состоянии… Иногда начинаешь думать, что лучше бы все прекратилось, начинаешь соглашаться с мыслью о смерти.

– И ты себе представляешь, как мать проворачивает подобное дело, чтобы убить собственную дочь?

– Нет, ты прав, это слишком дико.

– Без мотива мы ничего не найдем.

– Остается твой след – клиники.

– Думаю, это тупик, я там ничего не чувствую.

– Зачем ты так говоришь? Ты же хотел, чтобы я осталась с тобой поработать сегодня вечером!

– Я хотел, чтобы ты поужинала со мной сегодня вечером! Нет, это слишком бросается в глаза. Они никогда не смогли бы повторить подобный трюк, все больницы будут начеку, а я не думаю, чтобы цена одного тела стоила такого риска. Сколько стоит почка?

– Две почки, печень, селезенка, сердце – все вместе около ста пятидесяти тысяч долларов.

– Еще дороже, чем у моего мясника, подумать только!

– Ты отвратителен.

– Сама видишь, это ложный путь – для клиники, даже оказавшейся на мели, сто пятьдесят тысяч долларов ничего не изменят. Нет, деньги здесь ни при чем.

– Возможно, дело в срочной необходимости получить конкретный орган.