Между нами и горизонтом

Салли склоняет голову набок, пытаясь рассмотреть получше. Коннор склоняется над своей работай, пряча ее от посторонних глаз.

— Эй, все в порядке. Художники не любят делиться своими работами, пока они не закончены, верно? Извини. Я совсем забыл.

Коннор бросает на него быстрый взгляд и пожимает плечами.

— Я не художник. Я всего лишь ребенок.

— Ну, в любом случае, ты гораздо лучше разбираешься в искусстве, чем я. — Салли бросает на меня встревоженный взгляд. Он явно думает, что тонет, не добившись прогресса с маленьким мальчиком. Но он не понимает, насколько удивительно было то, что Коннор вообще взаимодействовал с ним.

— Ты останешься пообедать с нами? — спрашивает Эми, вскарабкавшись на сиденье своего стула с лопаточкой для клея в одной руке и потрепанной фотографией Виктории Бекхэм в другой.

Салли снова смотрит на меня, и на его лице появились тревожные морщинки.

— О, эм, я не уверен. Я как то не думал об этом.

— Может, Салли останется, в зависимости от некоторых вещей, — говорю я ей.

— Каких вещей?

— Ну, в зависимости от того, нравитесь ли вы друг другу и хотите ли тусоваться вместе, я полагаю.

— Он мне нравится, — говорит Эми. — И мне нравится Коннор, и ты мне нравишься. Думаю, мы должны провести весь день вместе.

— Это очень мило с твоей стороны, Эми, но мы просто решим по ходу дела, хорошо?

Она принимает это с легким хмурым выражением на лице и не развивает тему дальше.

— Ты можешь сесть здесь, — предлагает Эми, похлопав по столу напротив себя. — Хочешь пива? 

Ее предложение удивляет меня, так как у нас нет пива, и я не пила его перед ней. Никогда. Может быть, Ронан обычно выпивал пару стаканчиков, когда возвращался домой с работы или что-то в этом роде.

— Все в порядке, Эми. Сейчас десять пятнадцать утра. Еще рановато пить пиво, — говорит Салли, улыбаясь.

— Папа любил пить пиво, — выпаливает она. — Папа все время пил пиво на завтрак.

Ронан обычно пил пиво на завтрак? Черт побери. Ронан потерял свою жену. Он достаточно запутался, чтобы покончить с собой. Однако довольно печально, что Ронан опрокидывал пару кружек пива, прежде чем отправиться на работу.

У Салли такой вид, будто он вот-вот схватит в коридоре куртку и выскочит вон, чтобы никогда больше не возвращаться, поэтому беру его за руку и сажусь за стол, ставя точку. Теперь уже ему никуда не деться. Обычно Коннор был угрюм и раздражителен, если оказывался в ситуации, которую не мог контролировать. Но сегодня он таким не кажется. Он, кажется, слишком ошеломленным, чтобы произнести хоть слово.

— Почему бы нам с Салли тоже не сделать картину, и вы, ребята, скажете нам, что думаете, а?

Беру с середины стола пару журналов и протягиваю один Салли. Он с благодарностью принимает его и начинает вырезать картинки крошечными детскими ножницами, которыми я пользовалась раньше, но его руки слишком большие, чтобы эффективно ими владеть.

Час спустя Роуз входит в дом и, войдя на кухню, обнаруживает, что Коннор и Эми хрипло смеются над картиной, которую мы только что закончили. Мы превратили Леди Гагу в монахиню, и какая-то знаменитая модель была превращена в вампира, в комплекте с клыками и злыми глазами-лазерами, любезно предоставленными Салли. В середине страницы огромная фотография какого-то участника английского бойз-бэнда верхом на жеребце, который, как утверждает Эми, был единорогом, а головы остальных участников группы были отрезаны от их собственных тел и приклеены к телам кошек.

Роуз стоит в дверях и наблюдает за происходящим, ее руки полны пакетов с продуктами, на лице написано веселье.

— Похоже, я пропустила все самое интересное, да? — говорит она.

— Иди играть вместе с нами, — визжит Эми. — Я сделала трицератопса! Смотри!

Роуз послушно смотрит на беспорядочные изображения, которые Эми наклеила на бумагу, и кивает, сказав ей, какую отличную работу она проделала. Потом повернувшись ко мне, говорит.

— Ты не могла бы мне помочь убрать эти продукты?

— Конечно.

Салли так поглощен разговором с Коннором, обсуждая с ним, действительно ли тощая женщина в бикини из одного из модных журналов, которые мы вырезали, была инопланетянкой, плохо замаскированной под человека, что даже не поднял глаз, когда я вышла из-за стола.

Роуз втаскивает меня в кладовку и прикрывает за нами дверь.

— Что, черт возьми, происходит? — шепчет она. Она довольно улыбается, но в то же время кажется обеспокоенной.

— Он сам захотел, — отвечаю ей. — Я не накачивала его наркотиками и не запихивала в багажник, чтобы доставить сюда, если ты об этом думаешь.

— Я вовсе об этом не думала. Но теперь думаю!

— Тебе не о чем беспокоиться, Роуз, клянусь. Я рассказала им о Салли, и они оба согласились, что хотят его увидеть. На самом деле, все утро прошло очень хорошо.

— Хм. Не знаю. Я никогда не думала, что Салли передумает. Он не из тех парней, которые отступают от чего-то, поклявшись в этом раз или два.

— Я знаю. Знаю.

— Думаешь, он сделает то, о чем просил Ронан, и заберет их?

— Я так не думаю. Не знаю.