Между нами и горизонтом

Салли по очереди разжимает пальцы, глядя на «Пурпурное сердце» на своей ладони. Его плечи округлились, осанка осунулась. Он тяжело вздыхает.

— Спасибо, Лэнг.

— Ты не сердишься?

— Нет. Не сержусь. Честное слово. — Он медленно поднимается на ноги, крепко держа журнал и медаль, словно это боевые гранаты, готовые взорваться в любую секунду. Я должна была знать, что будет дальше. Должна была это предвидеть. Но не сделала того. Салли делает два длинных, целеустремленных шага к краю обрыва и выбрасывает дневник Магды в пропасть в ревущий темный океан. Страницы разметались повсюду, как белые птицы, ныряя в бурлящую внизу воду.

— Салли! О боже мой!

Он поворачивается и смотрит на меня.

— Прошлое есть прошлое, Лэнг. Какой смысл прятать его в ящике стола, чтобы оно гноилось? — Он поднимает медаль, мельком взглянув на нее и отводит руку назад.

— Салли, подожди!

Он замирает.

— Ты уверен? Ты действительно уверен, что хочешь этого?

Он лишь печально улыбается мне.

— Больше всего на свете.

Медаль взмывает в ночь и тут же исчезает из виду. Я не вижу, как она упала в воду. Не слышу всплеска. Только что она был здесь, в руке Салли, а в следующую минуту исчезла. 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Обсерватория

Когда мы возвращаемся, на маяке горит свет. Столб желтого света вырывается из круглой обсерватории на вершине здания, медленно двигаясь взад и вперед по направлению к океану.

— Ого, а я и не знала, что это работающий маяк. Почему не заметила этого, когда подъехала раньше?

— Он на таймере, — объясняет Салли. — Мне ничего не нужно делать. Он просто включается, когда должен. И так же выключается. По сути, мне платят за то, чтобы я время от времени менял лампочку, и все.

Я знала, что произойдет, если мы войдем внутрь. И все равно вошла. Салли был прав. Последний месяц действительно был дерьмовым, а сегодня Рождество, черт возьми. Я больше не собиралась себе отказывать. Во всяком случае, в ближайшие двенадцать часов. Завтра может быть другая история, но сейчас...

— Хочешь выпить? — Салли поднимает бутылку вина, приподняв одну бровь.

— Может виски? — предлагаю я.

Салли усмехается.

— Вот почему ты мне нравишься, Лэнг. Ты не перестаешь меня удивлять. — Он исчезает на кухне, когда возвращается, то держит в руках бутылку и два стакана, в каждом из которых добрых три порции виски, а на лице застыло странное выражение. — Не думаю, что мой друг Джаред сможет отвезти тебя домой сегодня вечером, если ты слишком много выпьешь, понимаешь? — сообщает он мне.

— Ничего страшного. Я планировала спать в твоей постели.

— О, неужели? — Салли протягивает мне мой стакан и делает глоток из своего, ухмыляясь мне сверху вниз. — Дай угадаю. Значит, я буду спать на диване?

Я киваю, пытаясь скрыть улыбку.

— Ты уже должен был привыкнуть к этому, учитывая, как часто тебе приходилось спать здесь в последнее время.

Салли показывает мне язык — такой игривый, дерзкий жест, что я застигнута врасплох.

— Не волнуйся, Лэнг. Вообще-то я всю прошлую неделю спал в обсерватории, так что можешь занять мою кровать. Мне нравится слушать шум волн там, наверху.

Мы пьем виски и разговариваем. Это странно и уютно, когда должно было быть совсем не так. Салли проводит кончиками пальцев вверх и вниз по моей руке, едва осознавая тот факт, что он прикасается ко мне, хотя я слишком хорошо это осознаю. Мои нервные окончания работают на перегрузке, дрожь за дрожью пробегает по моему телу.

— Итак. Хочешь посмотреть порнуху или как? — спрашивает он, смеясь, уже уткнувшись лицом в свой стакан со льдом, допивая остатки своего напитка.

Я даже не посмеиваюсь над этим в ответ. Салли открыто смеется, увидев выражение моего лица.

— Господи, Лэнг. Расслабься. Клянусь, я просто шучу.

Спустя еще три порции выпивки, он наклоняется и целует меня. На этот раз я знала, что это произойдет, поэтому была готова. Салли целует меня нежно. Неторопливо. Никаких неистовых рук, бегающих по всему моему телу. Словно беспокоится, что не должен был этого делать. Наши губы встретились, а мы оба остаемся настолько неподвижными, насколько это возможно, оба прерывисто дышим, мой пульс бешено колотится по всему телу. Салли медленно поднимает руку и прижимает ладонь к моему лицу. Он издал низкий жужжащий звук, близкий к рычанию, и целует меня сильнее, раздвинув мои губы, чтобы скользнуть языком в мой рот.

Этот поцелуй словно медленный ожог, который глубоко проникает в мои кости и остается там. Чувствую, словно погружаюсь в него. Разваливаюсь на части. Так или иначе, я падаю, и Салли обнимает меня, крепко сжимая, готовый подхватить. Чувствую безопасность в его объятиях. Салли чертовски сильный. Знаю, что мне не нужно ничего бояться, если он держит меня, и это само по себе опасная мысль. Салли не будет держать меня вечно. Очень скоро он отпустит меня, и мне придется придумать, как сделать то же самое. Казалось невозможным даже думать об этом прямо сейчас, когда он нежно гладит мои волосы, а его губы двигаются напротив моих.