Между Мирами

Монстр злобно взглянул на неё. А потом перевёл свой взгляд на меня. В его злобных глазках мелькнуло понимание. И он направился в мою сторону. На ходу от него отваливались ошмётки плоти. Глаза и даже руки, которые самостоятельно скреблись на полу.

Глаза Юкико сверкнули. Они медленно, верно налились изумрудным светом. Она сделала странный жест, словно обхватила чудовище на расстоянии. И оно… остановилось. Меня прошиб холодный пот. Легенды утверждают, что кицунэ могут замедлять пространство и время [39], но я никогда не лицезрел этого в действии. Неужели такое бывает?

Монстр замер, покачиваясь на месте. По лицу Юкико градом катился пот. Я видел, как шевелятся под его кожей проглоченные существа. Мне стало жалко девушку-призрака с холодной рукой. Чёрт возьми, даже зонтики и еноты-тануки не заслужили такой участи! По крайней мере, они не пытались меня съесть.

Существо противно захрюкало, проклиная меня на тысячу голосов. И затем, медленно, шаг за шагом стало продвигаться в сторону меня. Отрезая меня от Юкико и закрывая проход.

Я приготовился умереть.

И тогда, наконец, объявилась Джульетта.

Она шла лёгкой, плавной походкой. Её правая рука была поднята, и между пальцами горел Знак. Он полыхал яркими, багряными линиями, словно голограмма, начертанная в воздухе. Он показался мне смутно знакомым. Знак Вур? Его всегда творят, когда хотят призвать Тех, Кто томится в ожидании. Существа, что прячутся в темноте, вечно жаждут света. Чудовища, что ходят ночью и живут в заброшенных домах. Мрак, что древнее света, и зло, что сильнее милосердия.

А в левой руке у неё горел знак Киш [40]. Тот самый, что разрушает все преграды и открывает Врата Предельных Сфер.

И тогда я увидел её спутника.

Рядом с ней плыло нечто чёрное и бесформенное. Оно переливалось и тускло поблёскивало, словно снежный обсидиан. За ним тянулся длинный, слизистый след — словно громадная пиявка проползала по титану пола. Джульетта остановилась в дверях. Её лицо исказилось от напряжения. Сладковатый запах гниения, и какой-то особенной нечистоты поплыл по помещению.

Моя челюсть отвисла. Неужто это…. то самое?! Я отказывался верить своим глазам. Существо подрагивало у ног Джульетты. И я, как заворожённый, смотрел на то, что веками охотилось на человека, пожирая и высасывая саму его суть. Утоляя свой космический голод.

И я вспомнил слова Чалберса:

" Они стоят вне зла и добра, как мы понимаем эти слова. Они — то, что в самом начале отвернулось от чистоты. И после сотворения мира они стали телами смерти, вместилищем всего отвратительного и грязного. Но они не зло в НАШЕМ понимании этого слова, потому что в сферах, где они движутся, нет ни мысли, ни морали, ни правых, ни неправых, ни света, ни тьмы" [41].

Не думаю, что вы слышали о них.

Но это не значит, что Они не знают о вас.

Каббалистическая книга Зогар гласит: Бог ошибся, создавая миры.

А быть может, и сам акт творения был ошибкой. И возникли чудовища, как результат несовершенства божественного творения. Нечистые сущности, и богопротивные демонические силы, и даже целые миры — ады.

Имя их — Безвидность, Бесформенность, Пустота и Тьма. Они вечно жаждут поглотить материальный мир, и несут человечеству наказания, страх и ужас [42]. Эти ады населяют каббалистические шеддим, низшие бестелесные существа, полные неутолимого голода, рыскающие в поисках божественного света, которого лишены. Они хищники, наши извечные враги, что алкали человека с самого сотворения мира.

Вот кого призвала Джульетта.

— Йа, йа, Ктулху фтхагн, — рассеянно пробормотала она. — Оно твоё.

Существо не стало раздумывать. Колыхающееся, словно пудинг, оно потекло в центр зала.

Баку обернулся. Уставился мутным взглядом на нового противника. Пошевелил многочисленными руками. Они замерли друг напротив друга — туманная тьма и пугающий монстр-паззл. Пожиратель снов зарычал, и шагнул в направлении Того, кого призвала Джульетта. Потянулся к нему руками, попытался разодрать. Но схватил пустоту. Бестелесный мрак просочился, словно кисель сквозь пальцы. А затем сгусток чернильной тьмы взметнулся вверх — и обволок Пожирателя.

Баку заревел. Низкий, вибрирующий звук заполнил помещение. Его руки месили вязкую тьму, но не могли прорвать её. Чернильная амёба заключила его в тугой антрацитовый кокон. Изредка из густого мрака появлялись очертания рук, ног, доносились слабые звуки. А потом всё затихло. Угольный гриб опал, и тёмная амёба поползла обратно, по направлению к выходу. На том месте, где только что была гора плоти, осталось лишь пятно.

Меня пробил холодный пот.