Между двух миров

Тем временем наши миротворцы энергично работали за кулисами. Мистер Керр побывал в «Семи дубах», захватив кое-кого из своих подчиненных, чтобы поговорить об этих вопросах с хозяйкой одного из самых влиятельных салонов Ривьеры. В Каннах была большая английская колония; один английский лорд ввел этот курорт в моду, и англичане высшего круга считали хорошим тоном селиться именно здесь. В Каннах не было недостатка в англичанках, стремившихся послужить своей стране и готовых обидеться, если предпочтение будет отдано американке. Но ведь иногда приходится приносить жертвы во имя патриотизма. Было очевидно, что французы охотнее придут на чай к американке, где встреча с англичанами будет казаться случайной.

Так вырос заговор против выходца из народа, оратора-златоуста с лохматыми черными усами и округлым брюшком — Аристида Бриана. За ним ухаживали, ему льстили, играли на его гуманных чувствах и уговаривали согласиться на временный мораторий и не посылать своих армий в обанкротившуюся Германскую республику. Эмили Чэттерсворт с довольным смешком рассказывала, какой они придумали трюк: они собираются соблазнить французского премьера сыграть в гольф с английским. Не этими ли способами поддерживается политический мир и покой в веселой зеленой стране по ту сторону Ламанша! Ораторы бешено набрасываются друг на друга через длинный стол, разделяющий в палате общин скамьи соперничающих групп. Но затем они уходят со сцены, играют вместе в гольф, пьют виски с содовой… Вот так-то создаются компромиссы и предотвращается гражданская война.

После речи, произнесенной на заседании, немецкий министр реконструкции нуждался в передышке; двое его помощников посадили его в машину и повезли туда, где, говоря метафорически, его усталое чело должны были разгладить опытные по этой части мастера.

Он приехал в Бьенвеню, где встретил прелестную хозяйку, ее умного и полного сочувствия сына, а также молодого немецкого музыканта, который был дважды ранен на войне. Своим присутствием он как бы ручался за этих американцев. И больше никого. Никто не приставал к гостю, никто не пытался показывать его, точно льва в клетке, праздным болтунам. Хорошо, если бы все путешествующие дипломаты, авторы, лекторы и другие лица, которые часто являются жертвой докучных приставаний, находили такое убежище!

Министр попивал чай и закусывал сандвичами. Затем Курт сыграл первую часть бетховенской «Лунной сонаты», которая не имеет ничего общего с лупой, но выражает глубокую жгучую скорбь, гармонировавшую с настроением членов немецкого кабинета в эти дни. Усталый министр откинул свою лысую голову на мягкую спинку кресла и слушал; когда он попросил сыграть еще и сказал, что просит не из любезности, нет, это искренняя просьба, то Курт сыграл несколько маленьких нежных «Песен без слов» Мендельсона. Хотел ли он этим сказать, что евреи занимают почетное место в истории немецкой культуры и что фатерланд ценит их многообразные заслуги? Так или иначе, очень тактично было не заставлять перегруженного политического деятеля слушать слишком шумную, бравурную музыку.

Министра и его друзей просили заходить еще, и они охотно обещали. Очаровательная хозяйка объяснила, что она и ее сын — противники войны и стояли в стороне от нее; у них здесь есть друзья, которые содействуют им в их стараниях помирить бывших врагов. Если бы доктор Ратенау или кто-нибудь из его сотрудников захотел воспользоваться Бьенвеню как местом для встреч, которые не получат огласки, вилла всегда к их услугам. Разумеется, это заинтересовало их, и Бьюти рассказала о миссис Чэттерсворт и других, об англичанах и французах, с которыми они знакомы и которых могли бы пригласить к себе, если понадобится. Немецкий министр, который знал свет, понял смысл предложенной услуги. Она была неоценима в такой критический момент, и, разумеется, никакой цены за нее и не спросят, но впоследствии когда Германская республика прочно станет на ноги, он, может быть, получит надушенную записку с инициалами или с гербом этой приветливой лэди; она напомнит ему о приятной встрече в Каннах и попросит принять ее старого друга и отца ее сына, европейского представителя фирмы Бэдд.

VI

Ланни рассказал Рику о своем разговоре с Барбарой; Рик, газетная ищейка, навострил уши и сказал: — Если это движение распространяется в Италии с такой быстротой, как она говорит, значит, можно получить интересный материал.

— Ужасно! — сказал Ланни.

— Да, события ужасные, но важные. Это ответ предпринимателей коммунизму. Надо приглядеться к этому движению поближе.

— Хочешь, я после конференции повезу тебя в Италию?

— Зачем нам ездить за новостями, если новости сами прикатили к нам? Как ты думаешь, сможем ли мы найти этого Муссолини?

— Итальянцы в Каннах, вероятно, знают его адрес. Это опасный человек, Рик.

— Не для нас. Если он руководит движением, он будет рад рекламе, можешь быть уверен.