Меж двух орлов

- Нет. Просто прошу, чтобы панна была осторожной. И чтобы не верила в орденское рыцарство и милосердие. Может, они и рыцари, но только с княжнами да каштеляннами, за которых отцы выкуп золотом по весу заплатить готовы.

- А что же я могу?

               Борута на миг задумался. Не перегнул ли он палку? Да, напугать-то он девочку напугал, а, действительно, что она может?

- Пусть панна предупредит брата, чтобы завтра на рассвете был на рыбалке, на своем любимом месте. – Решился Борута, словно прыгая в омут с головой.  – Покажу ему место, где в, случае чего, можно семью спрятать.

- А что же пан отцу то место не покажет?

- Место это тайное, панно Мирославо. Даже из наших не все его знают.

- И пану ничего не будет, что он нам о нем разболтал?

- Нет, не будет. – Борута на миг позволил себе ласково коснуться щеки Мироси убирая за ухо прядку белокурых волос. – Отец разрешил.

               Еще мг они постояли друг напротив друга на виду у толпы и, одновременно, одни во всем мире. Потом Борута первый решился отвести взгляд.

- Пора. Отведу панну к родным. Пани Малгожата, наверное, уже извелась. А ну ж, съест ее деточку страшный ядзвин.

- Пану бы все шутки шутить.

 - А без шуток, панно Мирославо, скучно жить на свете бедному ядзвину.

               Так же степенно, словно на приеме в княжеских палатах, молодая пара дошла обратно до ступеней храма. Там Борута передал Мирославу пану Янушу и, раскланявшись со знакомцами, ушел. Вскоре из соседнего переулка раздался топот копыт и только тогда все наконец-то встрепенулись. Словно с уходом ядзвина с коружающих спала какая-то магия.

- Тьфу, чертовщина! – Выразил общее мнение кто-то из мужчин. – И как его только пон Януш в своем доме привечает!?

- Последнее дело, с соседом собачиться. – Буркнул в ответ пан Януш.

- Иные соседи – хуже собак. – Прилетело ему в ответ.

- Не всегда меч – в помощь, - покачал головой храмовник, разнимая спорщиков. – Иногда доброе слово поганина быстрее к Творцу приведет, чем все ваши проклятия.

               Он обернулся к шляхтычу, что только что поминал собак. Это оказался зрелый мужчина, лет тридцати-тридцати пяти. Одет не бедно, но и не слишком пышно. Так, обычный шляхтыч средней руки.

- Знавал я пана отца, - неспешно и негромко, уверенный в том, что его-то уж услышат, начал храмовник. – Добрый был рыцарь и верный сын Творца. И пана воспитал верным сыном Храма. Только вот хрупкая панна сделала за эти дни для просвещения народа ядзвинов больше, чем все пана семейство за века.

- Точно! – Отозвался еще кто-то из мужчин. Судя по голосу, довольно пожилой. – Сколько живу, не помню, чтобы ядзвин в храм заходил.

- Не просто ядзвин, - снова поправил храмовник, - сын вождя.

Весь путь до дома семья Соколувских проделала молча. Пан Януш молчал, полностью погруженный в свои тяжелые думы. Пани Малгожата продолжала истово молиться даже тогда, когда святыня уже скрылась из вида. Она сидела, полуприкрыв глаза и беззвучно шептала слова молитвы, так что Марыля с Мирославой не решились отвлекать мать разговорами. Зося, глядя на свекровь, тоже достала четки и старательно перебирала камешки.

Да и сами панны, надо сказать, были изрядно напуганы вестями. Борута сегодня принес весть о том, чего все ждали и боялись. Орденцы снова начали свой поход на юг. Теперь до самой осени шляхентые хлопцы и пахолки будут по-очереди караулить на лесных тропах. Так постановили на общем сходе после того, как сожгли Ясновку и Журавино. Что-то оно будет?

Но стоило бричке въехать в широко распахнутые для хозяев ворота поместья, как пани Малгожата взяла себя в руки. Прямо со двора скомандовав подавать обед, она ласково увлекла за собой мужа. Без нее пан Януш так и забыл бы про еду, сразу по приезду отправившись в оружейную.

Обед тоже прошел тягостно. Не радовали ни сочевьяки, ни так любимый паном Янушем хлодник на раковых шейках. И лишь к концу обеда, когда уже подавали заедок, пани Малгожата немного ожила.

- Ничего, Яночку, ничего. – Твердила она, то и дело касаясь рукава мужа. – Выстоим. В первый раз, что ли.

- Выстоим, Малгосю. – Благодушно согласился пан Януш, вытирая усы. – Хватит детей пугать, работы много.

               Женщины сразу после обеда отправились обратно в светелку, шить приданое, так что с братом Миросе переговорить так и не удалось. До самого вечера она крутилась, как на иголках, за что даже получила нагоняй от матери.

- Миросько! Ты со своим ядзвином совсем, что ли, ума лишилась? Весь день, словно шило в дупце!

- Простите, мамо!  - Мирося давно усвоила, что когда мать в таком настроении, лучше не перечить. Пани Малгожата хоть и была ласковой и отходчивой, но, при случае, могла и полотенцем отстегать по ногам за шкоду.

- Мамо… мамо…  - Высказавшись, пани Малгожата немного успокоилась. И теперь пробовала выяснить, что же тревожит непоседу-младшенькую. – Ну, рассказывай уже, горюшко мое, чего тебе там ядзвин наговгорил? Думаешь. Не вижу, что ты как отъехали от храма, сама не своя.