Меж двух миров

Тем не менее, я и здесь постоянно пыталась стать «своей». Во время собраний я иногда делала какие-либо замечания по теме, в основном подсказанные Кейлом. Большинство из них было воспринято с энтузиазмом. И это делало меня более заметной здесь, чему я не особо была рада. Хотя Кейл, напротив, говорил, что это очень даже хорошо. Довольный моими успехами Фредерик все чаще оказывался рядом со мной, радуясь моим успехам и тому, что я вскоре полноправно буду занимать свое место в Совете и играть важную роль в его заседаниях. А я лишь улыбалась, понимая, что этого не произойдет.

Часто подходила ко мне Тайра и другие старейшины, предлагая обсудить те или иные вопросы или просто пообщаться. И тогда снова приходил на помощь Кейл, подсказывая мне слова и чувства.

Гораздо сложнее дело обстояло с Аароном. Поначалу он был весел и спокоен, лишь улыбаясь мне со своего места около стола или издалека при встречах. Опять же по настоянию Кейла, я старалась улыбаться ему в ответ. Но по связывающей нас нити я чувствовала, как нарастает с каждым днем его беспокойство. Он знал меня лучше других т'эйхе и не мог не заметить произошедших перемен, как бы я ни старалась быть естественной, как раньше.

Это беспокоило меня. И я не стала дожидаться, пока Аарон сам решит выяснить, в чем дело, и после очередного заседания предложила ему прогуляться по дворцовым коридорам и поговорить. Естественно, он согласился, отложив все свои дела.

— Ар, — сказала я по-дружески, как называла его Тайра. Мы вышли из галереи, ведущей в зал Совета. — Я чувствую твое беспокойство. Не надо, со мной все в порядке. — Я постаралась улыбнуться как можно теплее.

Мы остановились у большого окна. Аарон хотел было взять меня за руки, но отдернул руку, едва наши пальцы соприкоснулись.

— Ты стала холодной, — ответил он. — Нет того света, которым лучились твои глаза. Даже кожа, — он все-таки взял мою руку, — холодная. Будто ты замерзла.

— Все в порядке. В зале было холодно.

— Тыже понимаешь, что я не о том. Лейн говорит, что прежде не встречался с подобными следами воздействия призрака. Возможно, мы не все знаем о них. И тебе действительно удастся найти выход…

— Удастся. Я кое-что поняла. Кажется. И уже почти на пути к цели. Мне нужно лишь еще немного времени. И все наладится.

— Я очень на это надеюсь, — с грустью сказал он и прикоснулся губами к моим губам. — Удачи тебе. Но помни, если понадобится моя помощь — я сделаю все.

Я улыбнулась ему вместо ответа. Впервые после отката «напоминалки» в моей душе эта улыбка была искренней. Мне даже стало чуть теплее.

Глава 27

Наши с Аароном отношения, вернее их отсутствие, не остались незамеченными. Хотя Аарон больше не искал попыток сблизиться и терпеливо ждал разрешения моих проблем, его почти незаметная помощь, вроде сотрудничества с Лейном, говорили о нас больше, чем самые яркие проявления чувств. Те, кто знал его дольше, чем знала я, говорили о нашей тесной связи. Не лично мне, но я слышала обрывки этих разговоров.

Весть о нашем весьма странном примирении дошла и до короля, которого это почему-то обеспокоило. Я понимала, что у вампира нет причин доверять мне. Он был не властен над моей волей, и это пугало его. Может, он боялся, что это могло быть заразным, и вскоре т’эйхе выйдут из-под его власти. Если бы я каким-то образом могла повлиять разум Аарона, это бы значило для короля потерю сильнейшего и опаснейшего из кланов. Возможно, король-вампир даже допускал вероятность того, что мое появление — это последний привет от Тантеров, который может оказаться часовой бомбой. И он постоянно следил за мной. Не сам, посредством моих друзей. Возможно, это было к лучшему. Знание того, что доверять здесь никому нельза, не давало мне лишний раз расслабиться.

И вот сейчас вампир ждал к себе Аарона для приватной беседы. Узнала я об этом из чувств моего друга, отголоски которых передала мне наша связь. Он уже шел туда, в логово зверя. Чтобы рассказать все, что знает обо мне. А знал он больше, чем должен был знать король. Надо было что-то делать. И ничего не приходило в голову.

Я мерила шагами гостиную в своем доме, а Аарон все ближе подходил ко дворцу, приближая меня к концу. Казалось, единственное спасение для меня, если я сама пойду вместо него. Но как?

Надо попытаться, подумала я. Я села на ковер возле камина и закрыла глаза. Перебирая в памяти формулы и заклинания, я пыталась дотянуться до Ара по связывающей нас нити. Отчаяние — единственная сильная эмоция — сделала свое дело. Складывалось узором силы какое-то подходящее для моей цели заклинание, и я медленно уходила по нити в чужое сознание.