Metropolis

«Нам долго еще ехать?» – заговорила она, спрашивая его своим тонким голосом, «Навигатор показывает, что осталось тридцать минут еще, но я думаю минут сорок точно, так как все едут в центр сейчас на работу или по делам, а ваш адрес назначения, где театр, находится в самом центре», – ответил он ей, после чего у него сразу мысль в голову пришла, а не в театре ли она работает. И он решил, в манере предыдущего пассажира, спросить ее правда это или нет, на что она отвечает: «Да, я сейчас являюсь худруком театра. Еду из командировки заграничной», – ответила она более сговорчивым голосом. «Ого, здорово, ни разу еще не приходилось возить деятелей искусства, разве что спортсменов или избалованных мажоров, что деньгами сорят, возил чаще, не таких скромных персон что вы и до вас мужчину, который приехал в аэропорт встречать девушку», – ответил он. «Да, здорово это все, вы правильно заметили, но это забирает очень много сил и времени в настоящее время, к слову, была на постановке одного из ведущих театров мира, но современная интерпретация и ее нестабильность ценить старую школу усугубляет все восприятие театра в целом, в особенности, переделки сцен, какими их видел автор, и какое оно было изначально, нет изюминки в постановке и харизмы актеров, которые могут играть по настоящему и быть частью всего целого, мы теряем культурные связи и ценности повседневно и очень быстро», – грустно говорила она, держа в своей руке иностранный журнал, на котором была изображена ее фотография.

«Я вас понимаю, молодежь и новое поколение другие, у них другой тип и склад ума, они мыслят иначе, отсюда и новое видение, и новый взгляд на все, а для нас привычны более старые мотивы и старая школа, к которой мы привыкли. Давно был случай, вез учительницу, которая преподает математику, и она говорила о том, что все искажают сильно сами родители, пытаясь научить детей думать по-старому, как их родители, решать примеры по-старому и думать по-старому, когда новые преподаватели учат по-новому и по-новому решать задачи, как и дети меняют все и меняются сами, делая удобно для себя, так как им дальше жить. Что на счет театра, тут я за классику обеими руками, хоть я там был несколько раз в жизни с супругой, но классика мне нравится больше, а не новые штучки, которые преподносят нам», – и не успел договорить свое длинное предложение она отвечает: «Да, вы правы, но надо сохранять и приумножать все, а не забывать старое и возносить новое. Если делать, то делать новое надо, а не портить и изменять старое, классика должна быть классикой, а новое должно быть новым, и я не уверена, что им понравилась бы переделать новое под старый лад, как и нам старое под новое, но я, как раз, хочу все сохранить и приумножить без кардинальных изменений старой школы», – улыбаясь, отвечала она, попутно набирая кому-то по телефону, после чего продолжила говорить на иностранном языке до самого места куда они ехали.

Напоследок, когда она выходила из машины, дверь которой открыл Олег, протянула ему несколько билетов на предстоящий спектакль со словами: «Возьмите. Это вам, и спасибо за дивную, хоть и короткую, беседу», – Олег молча взял их и сел в автомобиль, так как на месте, где они стояли нельзя было парковаться. Отъехав от театра, он решил немного передохнуть, буквально двадцать минут, так как поездка выдалась долгой, почти два часа ехали, и он направился в ближайший кафетерий, чтобы взять кофе и какую-нибудь булочку покушать. Сидя на улице за столом, он смотрел, как обычно, на мимо проходящих людей, которые говорили о своем и шли по своим делам, и на его глаза попался молодой человек, который, как и он, сидел пил кофе и что-то говорил старикам, которые подходили к нему за чем-то. Допив стакан кофе, сел в свою машину, продолжил работать, но заказов не было около часа наверно, так как в обед иногда становится затишье и после обеда уже начинается самое веселье. Наконец-то ему поступил заказ, который был в десяти минутах от него в очень дорогом районе, куда он периодически ездил, отвозив пассажиров.