Метрополия

— На внешней линии обороны, — проговорил командир крейсера. — Только что к нам присоединился «Баскет». Опасность миновала. Суда эданцев повернули на базу.

— Слава богу! — выдохнул землянин. — Я боялся провокаций с их стороны.

— Адмирал Суппелум держался очень вежливо и пристойно, — ответил аланец. — Пожелал экспедиции счастливого пути. Ни малейшего намека на былое высокомерие.

— На него это не похоже, — усмехнулся Храбров. — Видимо, получил соответствующие указания. Во время ожидания на орбите противник не пытался проникнуть на «Клосар»?

— Нет, — Деквил отрицательно покачал головой. — Корабли ни разу не нарушили дистанцию. Плотно сжав тиски, они заставили нас двигаться с небольшой, постоянной скоростью. Сначала я не понял их замысла, но затем все стало ясно. Суда находились только над одной стороной планеты. Вторую эданцы показывать не хотели. Примитивная, но довольно эффективная тактика.

— Изучение территории провели? — уточнил русич.

— Конечно, — с легкой обидой в голосе произнес полковник. — Аппаратура наблюдения работала без перерыва. Обнаружен один крупный материк, шесть архипелагов и более двухсот мелких островов. Подробная карта местности будет готова через сутки. Необходимо проверить полученную информацию. Кое-где есть неточности и накладки. Эданцы создавали слабые помехи…

— Отлично, — сказал Олесь. — Немедленно свяжитесь с «Эльдором». Мы начинаем разгон. Курс на систему Индаса. Отмените боевую готовность. Экипажам перейти на привычный режим службы.

— Слушаюсь! — вымолвил командир крейсера.

Землянин бросил короткий взгляд на обзорный экран. В бескрайней черноте космоса мерцала яркая россыпь звезд. Одна явно выделялась. Огромный белый гигант Фольгаут. По мощи и размерам он почти ни в чем не уступает Сириусу. Но в отличие от собрата у него нет сформировавшихся планет. Такие звезды по меркам вселенной очень молоды.

Путь экспедиции лежал в другом направлении. В правом верхнем углу светится крошечная оранжевая точка. Именно возле нее может вращаться планета, населенная агрессивной, кровожадной расой горгов. До Индаса почти пять парсек, тридцать дней полета. Храбров поправил китель и зашагал к выходу. За судьбу кораблей можно не беспокоиться. Аминем при всем желании теперь разведчиков не перехватит. Пора приступать к другим неотложным делам.

Русич спустился на лифте на третий ярус и двинулся к жилым блокам десантников. Навстречу Олесю попался обнаженный по пояс мутант с Унимы. Характерное вытянутое лицо, сплющенный нос, вместо ушей провалы, на левом плече странная ороговелость. Могучий торс, крепкие накаченные мышцы, толстая бычья шея говорили об огромной силе солдата.

— Майор Карс на месте? — спросил землянин.

— Так точно, — отчеканил пехотинец. — Он в офицерской каюте.

Властелин отказался жить на седьмом этаже вместе с членами экипажа «Клосара». Оливиец предпочитал знакомую и понятную ему среду. Здесь же разместился и Жак. На нижних ярусах маркиз чувствовал себя гораздо раскованнее. Техники, пилоты флайеров и десантники относились гораздо проще к соблюдению субординации.

Храбров миновал несколько блоков и без стука вошел в небольшое прямоугольное помещение. Четыре металлические кровати стоят вдоль стен, между ними две простенькие тумбочки, выдвижной столик раскрыт. Строгая, армейская обстановка, мало чем отличающаяся от обычной казармы. Де Креньян, Карс и два лейтенанта играли в карты. Судя по записям на листе бумаги, ставки были немаленькими.

— О, к нам в гости пожаловало высокое начальство! — повернув голову, воскликнул француз.

Тасконцы тотчас поднялись с кроватей и лихо козырнули.

— Надо кое-что обсудить, — произнес русич.

— Никаких проблем, — бесстрастно сказал оливиец.

Едва заметный жест рукой и офицеры покинули помещение. На всякий случай Олесь проверил, закрыта ли дверь. Жак и Карс внимательно следили за действиями товарища.

— К чему такие меры предосторожности? — удивленно спросил мутант. — У меня предателей нет. А за подслушивание чужих разговоров можно и зубов лишиться. Дисциплина прежде всего…

— Я знаю, — вымолвил Храбров, садясь рядом с маркизом. — Но береженого бог бережет.

— Если он начал вспоминать пословицы, это не к добру, — заметил де Креньян.

— У меня действительно плохие новости, — подтвердил русич.

— Начни лучше с хороших, — вставил француз. — Как прошел прием? Я сгораю от любопытства. Говорят, эданцы настоящие красавцы. А их женщины столь же хороши?