Метро 2033: Под-Московье (трилогия)

«Ах, да, — вспомнила Кошка, — она же не может видеть в темноте!» Включив фонарик и сунув Нюте в руку, она отвела волосы со щеки.

— Смотри!

— Мамочки, — протянула Нюта, глядя на обезображенное ухо.

— И вот на это посмотри, — Кошка, с шипением сорвав черную перчатку, протянула ей руку, где был ясно виден шрам на месте отрубленного шестого пальца.

— Так значит, ты… — пробормотала Нюта и замолчала. А Кошка задрала рубаху и показала жуткие шрамы на теле.

— Конечно, мне трудно понять! — язвительно сказала она. — Но я знаю, что можно многое вынести и все равно остаться жить. Я вот выжила, хотя никому не была нужна. А тебя, я так понимаю, родные люди ждут. Поэтому советую тебе выкинуть чушь из головы и вернуться к ним. И принять все, что тебе судьба пошлет. В конце концов, неизвестно — может, твой ребенок, наоборот, будет самым умным и красивым во всем метро? В любом случае нечего нюни распускать и рыдать от жалости к себе заранее. Уж это младенцу точно не на пользу. Пойдем-ка обратно. Впрочем, теперь, когда ты знаешь, какая я, может, тебе неприятно со мной рядом находиться? Тогда я сзади пойду.

Нюта, возмущенно фыркнув, вскочила и кинулась ей на шею:

— Катенька, прости меня! Я ведь ничего не знала. Какая же я была глупая, самовлюбленная дура! Я больше не буду.

Кошка слегка смягчилась.

— Но что же мне теперь делать? — горестно спросила Нюта. — Я от этих мыслей изведусь вконец. Вот сейчас ты меня образумила — и мне кажется, все будет хорошо. А ночью, бывает, иногда лежу без сна — и такие ужасы мерещатся…

— Терпеть и молиться, — твердо сказала Кошка. Она сама от себя не ожидала таких слов, но когда произнесла их, поняла, что это правда. От Нюты теперь мало что зависело. Но лучше, если она не впадет в уныние и не будет заранее думать о самом плохом. И Кошка уверенно повторила:

— Молись, вот, хоть Алике-заступнице. Слышала про нее?

— Слышала, конечно, — слабо улыбнулась Нюта. — Алика, спасая своего младенца, убежала в туннель на верную смерть. Теперь ее почитают как святую, но мне она не являлась ни разу. Хотя Крыся, — это моя лучшая подруга, которая теперь замужем за анархистом одним, — мне даже амулет подарила. — Нюта прикоснулась к мешочку, висевшему на шнурке у нее на шее.

— Вот здесь, если верить торговцу с Гуляй-Поля, большой палец Алики-заступницы. Может, она и оберегает меня, но я ни разу не почувствовала этого. Хотя однажды такой странный приснился сон… но не всегда можно верить снам.

Кошка колебалась — рассказать или нет? И наконец, решилась.

— А вот я ее видела, — твердо сказала она. — Я сначала сама в нее не верила, но теперь точно знаю — она есть и помогает несчастным. Поэтому одно тебе скажу — молись!

— А где? — оживилась Нюта.

— В туннеле недалеко от Октябрьской, — туманно ответила Кошка, решив на всякий случай не рассказывать Нюте про историю с младенцем. Она, конечно, вроде бы неплохая, даже добрая, пожалуй, но ведь скоро они разойдутся и, возможно, больше никогда не встретятся. А Нюта без всякой задней мысли может случайно рассказать про нее, кому не надо.

— И что она делала? Как ты поняла, что это она? — спрашивала тем временем Нюта.

— Я не сразу догадалась. Сначала просто увидела — стоит женщина, красивая очень. Волосы у нее темные, на цыганку немного похожа. А мимо как раз какие-то отморозки шли, и святая сделала так, что они не заметили ни меня, ни ее. Я пыталась с ней заговорить, но она пропала.

— Да, так про нее и рассказывают люди, — уверенно сказала Нюта. — Некоторым она является с ребенком на руках, а кому-то — одна. Всегда приходит в трудную минуту и всегда молчит.

— Значит, веришь в нее?

— Как же не верить, если она из наших краев. Говорили, что чуть ли не на Полежаевской вся эта история случилась — еще до того, как всю станцию вырезали.

— Вот и молись, — велела Кошка, — а о плохом заранее не думай.

«Если даже это не подействует, то хоть отвлечет на время бедняжку от тяжелых мыслей, — подумала она про себя. — И уж по мне, верить в Алику-заступницу не глупее, чем в Невидимых наблюдателей. Она женщинам как-то ближе и понятнее — это раз. А два — как ни крути, Невидимых наблюдателей потому и прозвали так, что их никто никогда не видел. И есть ли они вообще — это на самом деле никому не известно».

— Холодно здесь, — поежилась Нюта.

— Пойдем лучше обратно, — решила Кошка. — Чего-то не хочется мне тут оставаться.

Они шли на станцию, держась за руки. Нюта всхлипывала.

— Знаешь, — вдруг сказала она, — Роджер, наверное, скоро отправит нас по домам, как обещал. Я вернусь на Улицу Тысяча девятьсот пятого года, а ты куда пойдешь?

Кошка не знала, что ответить.

— Нет, если это секрет, то не говори, — торопливо пробормотала Нюта, превратно истолковав ее молчание. — Просто я хотела тебе сказать — если когда-нибудь тебе понадобится убежище, приходи ко мне — и я помогу. На этой станции меня знают и уважают, если я за тебя попрошу, тебя тоже примут, как родную.

Это было новое ощущение для Кошки. Ей такого никто еще не говорил, и это было приятно.