Мэтр и Мария

И вновь продолжилось веселье.

– Сказанул! Чтоб я подставил щеку жителю Непала? Я лучше уж проткну ее ножом, чтоб оплеуха недруга на лезвие наткнулась!

Иегошуа лежал на рваной выцветшей циновке, невольно слушал и запоминал зловредные, мирские рассуждения компании.

– Пускай поймет, кто есть такие мы, особенные люди, и есть другие всякие, и ничего тут не поделаешь. Приходил же Александр из Македонии, которого прогнали. Только мы здесь главные, и только через нас – к главенству путь лежит.

Черна, таинственна и столько же враждебна ночь в чужом краю лесистом. Джунгли ухают и свирестят, аукают и блеют… Орут, что силы есть, смешные обезьяны там, на деревьях… В пустыне близкой и родной совсем не так. Там тишина и тихий звон от собственных переливающихся мыслей.

– Очнись, – сказал Анупам.

И хохотнул, увидев, что Иегошуа открыл глаза.

– Скажи еще: все люди – равные.

– Все люди равные, – ответил, не задумываясь, парень, ожидая взрыва смеха. Стояла тишина. Все пересмешники уснули на своих циновках.

– Допустим, ты добьешься своего, все станут равными. Не разрушит это современный мир, который так хорош?!

– Мир мой будет краше. Потому, что не одни такие, как вы, в веселии пребудете, но и все остальные. Да будет так! Я верю.

– А если я убью тебя сейчас, никто и не узнает о таком безумстве, как равенство людей. И никогда не станут люди равными. Тебе не кажется? Раз – и все!

– Нет, будут. Потому, что снова я приду на землю. И будут все равны.

Анупам хотел уж посмеяться, только не посмел. Весьма и очень уверен в себе этот парень. Непонятная угроза таится в новом представлении о мире, которое выдумал иноземец.

– Но ты нарушишь уже сложившийся мир. Не жалко?

– Я не знаю… Справедливости хочу… Чтоб на пощечину мы, не задумываясь, смело могли подставить и другую щеку. И чтобы это был сильнейший для обидчика удар. Ему удар, хотя бьет он!

– Не понимаю.

– Я надеюсь, что поймете. Мне сложно самому себя понять. Но надо что-то делать. Мир катится ко злу. Кругом убийства и злодейства. Надо прекратить!

– Эх, парень. Тяжело тебе придется. Чтобы переустроить мир, надо Богом быть. Или хотя бы сыном Бога.

Иегошуа поднял на Анупама глаза. В них полыхало пламя.

– Ты прав! Надо быть сыном Бога!

– Убирайся, пока цел. Тебя сейчас выведут за ворота. И, если ты сын Бога, то выживешь. Тигры здесь очень голодные. Засуха, мало воды. Вот и ищут горячую кровь.

Парня потом подобрали последователи учения Кришны. В истории Кришны Иегошуа рассмотрел уже знакомые ему биографии Гора, Осириса, Аттиса, Диониса… Как все похоже! Мать Кришны девой была непорочной, при рождении появилась звезда на востоке, избивали младенцев, чтобы Кришну убить среди них, чудеса Кришна творил со своими учениками. А после смерти воскрес. Кришна мог умножать количество пищи или предметов, появляться одновременно во многих местах без физического тела, лечить больных накладыванием рук и даже поднимать «мертвого» к жизни. А еще уничтожать демонов и изгонять духов из одержимых.

Иегошуа учился, но спорил опять. Пытался понять, почему причаститься к Великому, к Истинам, дозволено избранным, а не народу всему. В мире все одинаковы этом, все на земле рождены и в землю улягутся. Так зачем же делиться народу на касты? Вместе живем, хватит еды и питья на столетия. Он спрашивал брахминов-учителей:

– Почему вы присвоили праведность только себе? А другие? Они тоже достойны жить так, как требует Бог. Ближнего и дальнего возлюбить, не убить, не прелюбодействовать, и другие истины можно проповедовать всем, жить на равных со всеми…

– Чужеземец, – ему отвечали во гневе, – не смей сокрушать с превеликим трудом сотворенное предками, освященное Шивой и Рамой. Не тому ты учился у нас. Уходи!

Когда он ушел, самый главный брахмин пожелал ему смерти:

– Он посмел перекладывать наши законы на всех. Нашу тайну, наше единство и братство придумал он распространить на всех окружающих в мире. Он хочет поставить вровень со мной какого-то грязного из долины, чтобы мог он сидеть рядом с нами и рассуждать. Наши заповеди и законы – только наши, и действуют только лишь в отношении нашей всесильной и правильной касты. Если он начнет проповедовать знания, выуженные у нас, он должен погибнуть.

Иегошуа два дня поднимался к вершине горы, туда, где надеялся отыскать Кималая, сына выходца из Иудеи, которого считали святым. Изредка видел сидящих недвижимо на скалах истощенных людей, погруженных в себя. Наконец, он нашел Кималая, присоседился, позу такую же принял и замолчал. Так оба сидели на дикой скале, устремив взгляд в себя, проверяя все клеточки тела и органы чувств, вспоминая все важное, изредка приоткрывая глаза и глядя на мир и его несравненное великолепие – он лежал перед ними. Копошилось там человечество черствое, злобное и кровавое. Раздробленное на враждующие народы и племена, на касты и ранги, на богатых и бедных, на рабов и хозяев. Люди ненавистью наполнялись друг к другу, потому, что не понимали, как жить, жить, чтобы не унижать, не убивать, а лишь помогать друг другу.