Методом исключения

Орехов вынес из ванной комнаты измятые вельветовые брюки, показал Бородину и подошедшим к этому времени понятым. Возле правого кармана и в самом кармане отчетливо вырисовывались бурые пятна.

Орехов свернул брюки и вложил их в полиэтиленовый пакет. А спустя некоторое время, порывшись в ящике с инструментом, который стоял под ванной, выудил три разнокалиберных отвертки и укороченный шампур с плоским, косо срезанным и остро заточенным концом.

— Чем подколол парня? — спросил Бородин Анатолия.

Тот тупо поглядел на инструмент. Кивком показал на шампур:

— Этим…

— Из-за Лены Пономарёвой? — спросил Орехов.

Парень кивнул.

— И надо было?

Анатолий молча отвернул голову.

Бородин велел ему одеваться. Анатолий подошел к вешалке и трясущейся рукой стал снимать с крючка пуховик.

— Ты вот что, — сказал ему Бородин. — Надень-ка дубленочку! Уж будь при всем параде, как в тот день.

Дубленка висела тут же, в прихожей, и Анатолий, не говоря ни слова, надел и ее, и норковую шапку.

— Шарфик тоже не забудь, — подсказал Орехов.

ДЕЛО РАССЕРЖЕННОЙ ДАМЫ

1

В кабинет решительно вошла дама в сером пальто с воротником из голубой норки и в круглой шапочке из того же меха. На вид ей было лет около тридцати пяти. Вызывающий взгляд ярких темно-карих глаз, упрямо поджатые губы и агрессивно вздернутый нос ничего хорошего не сулил от встречи.

Бородин внутренне собрался, приготовился к отражению атаки.

— Вы — специалист по раскрытию квартирных краж? — спросила дама.

— В самую точку попали, — улыбнулся Бородин.

Дама не оценила милицейского юмора.

— И когда же вы намерены заняться моим делом? — взяла она с места в карьер, утверждаясь на стуле с таким видом, словно собралась провести здесь многодневную сидячую забастовку.

— Может, вы для начала представитесь?

— Да, разумеется. Зверева. Раиса Алексеевна. Старший референт в Уралтрансбанке. Но вы мне все-таки ответьте…

Бородин вытянул из груды папок тощий скоросшиватель, заглянул в него и спросил:

— Кража совершена семнадцатого ноября?

— Вот именно! И сегодня уже восемнадцатый день, как…

— Вы заявили о краже девятнадцатого, — перебил ее Бородин. — Почему так поздно?

— Потому что меня не было в городе! Я ездила за мамой в Талицу, — и вновь перешла на патетический тон: — Восемнадцатый день! У меня уже иссякло всякое терпение!..

— Это плохо, что оно иссякло, — посочувствовал ей Бородин, но только подлил масла в огонь.

— Нет, сколько можно! — дама бросила на оперативника испепеляющий взгляд. — Вчера я поговорила с вашим непосредственным начальником, но это еще не все. Прямо от вас я намерена пойти к прокурору! Расскажу ему, как бездействует наша славная милиция. А не поможет прокурор — подам в суд. Я на вас…

— Одну минуту! — остановил ее Бородин. — На кого вы хотите подать в суд?

— А на того, кто бездействует! Кто пальцем не пошевелил, чтобы найти вора. Почему-то я на своем рабочем месте…

— Вы тоже занимаетесь ловлей воров? — спросил Бородин.

Дама захлопала глазами:

— Как вас надо понимать?

В глубине души Бородин считал, что дама по-своему права. Квартирная кража — дело такое: если сразу, по горячим следам, ее не раскрыл, то вся дальнейшая работа может пойти впустую. Восемнадцать дней — слишком большой срок, чтобы сейчас можно было всерьез на что-то рассчитывать.

Конечно, не ему судить Кожевникова, который тогда дежурил и выезжал по сигналу на место кражи. Бородин помнит, сколько сигналов было в те дни, только успевай поворачиваться. Весь личный состав уголовного розыска занимался убийствами да изнасилованиями, а до квартирных краж часто руки не доходили.

Бородина тоже тогда подключили к группе по тяжким преступлениям, и дело, которым он занимался полторы недели, лишь вчера было передано следователю. А сегодня утром Феоктистов, начальник уголовки, вызвал его к себе и обратился совсем не начальственным тоном, а каким обращаются с глубоко личной просьбой:

— Уж ты, Сережа, постарайся, — только что «голубчиком» не назвал. — Уверен, ты справишься…

Бородин даже кивком не подтвердил этой уверенности начальника. Молча забрал с его стола скоросшиватель с материалами по делу и отправился к себе, изучать их содержимое.

Прочитав рапорт Кожевникова, мысленно пожелал, чтобы того приподняло да хорошенько шлепнуло.

— Ты что, красавчик, со свидетелями-то не говорил? У тебя тут одни только фамилии записаны. А где объяснения?

— Скажи еще спасибо, что фамилии успел записать! — обиженным тоном отозвался Кожевников. — Только провел поквартирный опрос, а мне уже новую директиву дают: на Викулова надо ехать, старуху там пристукнули. Это которую дочь…

Как выяснилось, убийство матери заказала родная дочь. Опять же из-за квартиры…

Между тем гражданка Зверева продолжала наступать на Сергея Бородина. Со всей категоричностью она потребовала от него немедленно предпринять поиски некоего Агаркова Ростислава Антоновича, не имеющего в городе Екатеринбурге постоянного места жительства и работы. А потому в любой момент могущего скрыться от органов правосудия. Если уже не скрылся.

Бородин внимательно посмотрел на даму и спросил: