Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе

Теэтет, 150b–151b

СОКРАТ. В моем повивальном искусстве почти все так же, как и у них, – отличие, пожалуй, лишь в том, что я принимаю у мужей, а не у жен и принимаю роды души, а не плоти. Самое же великое в нашем искусстве – то, что мы можем разными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод. К тому же и со мной получается то же, что с повитухами: сам я в мудрости уже неплоден, и за что меня многие порицали, – что-де я все выспрашиваю у других, а сам никаких ответов никогда не даю, потому что сам никакой мудрости не ведаю, – это правда. А причина вот в чем: бог понуждает меня принимать, роды же мне воспрещает. Так что сам я не такой уж особенный мудрец, и самому мне не выпадала удача произвести на свет настоящий плод – плод моей души. ‹…› Еще нечто общее с роженицами испытывают они в моем присутствии: днями и ночами они страдают от родов и не могут разрешиться даже в большей мере, чем те, – а мое искусство имеет силу возбуждать или останавливать эти муки.

С помощью Сократа Теэтет дает определение знанию, сводя его к восприятию. Теория проходит длительную проверку – и потом рассыпается.

Теэтет, 210b–c

СОКРАТ. И мы все еще беременны знанием и мучимся им, милый друг, или уже все родили на свет?

ТЕЭТЕТ. Клянусь Зевсом, с твоей легкой руки я сказал больше, чем в себе носил.

СОКРАТ. И все это наше повивальное искусство признает мертворожденным и недостойным воспитания?

ТЕЭТЕТ. Решительно все.

СОКРАТ. Итак, если ты соберешься родить что-то другое, Теэтет, и это случится, то после сегодняшнего упражнения плоды твои будут лучше; если же ты окажешься пуст, то меньше будешь в тягость окружающим, будешь кротким и рассудительным и не станешь считать, что знаешь то, чего ты не знаешь. Ведь мое искусство умеет добиваться только этого, а больше ничего.

Это одна из самых известных метафор, используемых в платоновских диалогах[162]. Она открыта для интерпретаций. Я ссылаюсь на нее здесь как на образ сократического невежества, помогающего вывести на свет идеи, которые могли бы остаться неразвитыми. Сократ не зря преувеличивает пустоту своего ума. Он принимает роль повитухи; это состояние особой восприимчивости, которое сменяется проверкой идеи. В каком-то смысле он даже стремится к своеобразному невежеству, потому что это позволяет его собеседнику дать жизнь новой идее. Это не единственный способ, посредством которого Сократ ведет диалог. Как правило, он не слишком добросовестная повитуха, поскольку, занимаясь своим искусством, по ходу рождает и собственные мысли, как, например, в том же «Теэтете»[163]. Тем не менее интеллектуальное повивальное искусство остается важным аспектом сократического метода.