Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе

Апология, 23a–b

СОКРАТ. Начали мне давать это название мудреца, потому что присутствующие каждый раз думают, что сам я мудр в том, относительно чего я отрицаю мудрость другого. А на самом деле, о мужи, мудрым-то оказывается бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вовсе ничего не стоит, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем для примера, все равно как если бы он говорил, что из вас, о люди, мудрейший тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего-то по правде не стоит его мудрость.

Сократ и в самом деле невысокого мнения о своей мудрости. Но еще более низкого мнения он о мудрости тех, кому не достает скромности в оценке собственных познаний.

Следующая причина, позволяющая нам ощутить иронию Сократа, заключается в том, что наш философ, заявив поначалу, будто он ничего не знает, позже демонстрирует, что его переполняют прозрения и догадки, которые его партнерам и в голову не приходили. Однако избыток мыслей вовсе не означает умения ответить на любой вопрос. Если бы у Сократа имелись ответы на все случаи жизни, – а он везде повторяет, что подобным багажом не обладает, – то можно было бы ожидать, что он громко озвучит их, посрамляя своих напыщенных собеседников. Мыслитель, однако, не делает ничего подобного. В диалогах (по крайней мере, в тех, которые представляют для нас интерес) Сократ так и не дает ответа на главные обсуждаемые вопросы. Но, если бы мог, он, вероятно, сделал бы это.

Представьте, что шахматисту, ломающему голову над трудной позицией, встречается непрошеный советчик, который заявляет, что решение очевидно. Гроссмейстер говорит: «Какое облегчение! Я этого не знаю – просвети меня». Советчик предлагает какой-то непродуманный ход, и шахматист виртуозно растолковывает его неуместность. Иронизировал ли он с самого начала? Лишь отчасти. Говоря, что не знает решения, он был вполне честен; он искренне обрадовался бы найденному решению, хотя и ожидал, что советчик ошибется. Он тем не менее понимает стоящую перед ним задачу (как и проблемы, для которых можно предложить множество решений) гораздо лучше других. Он уже просчитал игру на 12 ходов вперед. Вот с чем можно сравнить образ мысли Сократа. Когда он беседует с другими так, словно ожидает, что они разбираются в вопросе лучше него, он играет. Но он не обманывает, когда признается, что и сам не обладает искомыми ответами.

Поэтому давайте предположим: когда Сократ признается, что не знает того, что хотел бы знать, он вполне честен. Но в таком случае нам нужно разобраться, что именно он имеет в виду.

Виды знания. Выше я уже упомянул, что существуют две причины, по сей день заставляющие ученых размышлять относительно сократовских заявлений о собственном невежестве. Первой оказывается тонкая ирония, которую мы только что обсудили. Вторая же состоит в том, что наш философ достаточно часто разговаривает так, словно у него есть какие-то познания. Иногда он уточняет, что разбирается в мелочах, но при этом мало что понимает в больших вещах.

Евтидем, 293b

Я знаю многие вещи, но малозначительные.

Наконец, местами он делает такие намеки, из которых можно заключить, что и в больших вещах он тоже кое-что смыслит.

Апология, 29b

…а что нарушать закон и не слушаться того, кто лучше меня, будь это бог или человек, нехорошо и постыдно – это вот я знаю.

Менон, 98b

Но вот что правильное мнение и знание – вещи разные, я, кажется, берусь утверждать без всяких уподоблений; ведь если я о чем скажу, что знаю это – а сказал бы я так не о многом, – то уж это я причислю к вещам, которые я действительно знаю.