Метод любви (СИ)

Впрочем, я не обращал на это внимания, ведь все же он бывая очень рад нашим встречам, а значит, все же любил меня несмотря на все эти идеи.

Впрочем, наши встречи обычно кончались бутылочкой и его лихорадочными речами.

У Сережи появились свойственные алкоголикам сложные рассуждения, кого можно назвать алкоголиком, а кого нет. Те, кто пьют водку, утверждают, что алкоголики - это те, кто пьет вино, те, кто пьют вино, утверждают наоборот, запойные утверждают, что алкоголики-это те, кто каждый дел по чуть-чуть, и т.д. То есть каждый пьющий выводит при помощи этих рассуждений, что сам он все же еще не совсем алкоголик.

Тут в Сережиной жизни наступал период, который неизбежно должен был наступить, то есть он начал менять работы, и везде либо ему что-то не нравилось, либо его просили уйти. Работал он то контролером, то инспектором, то дежурным, то есть на таких работах, от которых кони не дохнут.

В этот период я редко к нему ездил. Он сам иногда звонил мне, и мы ехали к нему, или еще куда-нибудь, потому что принимать такого человека в таком приличном доме, как дом родителей моей жены, было, конечно, невозможно. Впрочем, вид у него был еще не совсем опустившийся, то есть даже трудно так сразу сказать, какие в нем произошли внешние изменения от пьянства, но все-таки это становилось заметно уже при первом взгляде.

Этот период в его жизни продолжался года два. Трудно рассказывать о том, каким был человек в ранней молодости. В этом возрасте, возле двадцати лет, все в личности очень зыбко, неверно, необъяснимо. Часто основой характера человека кажется то, что не только не является основой, но просто нанесено обстоятельствами, влиянием других людей. А из-за того, что в этом возрасте человек еще плохо понимает себя, свои истинные стремления, то даже его главные черты изменяются до неузнаваемости под действием его незрелых мыслей. То хорошее, что в нем есть, может служить причиной плохих поступков и т.д.

Но с годами все наносное уходит, человек приучается быть самим собой и понимать себя. У человека появляются устойчивые взгляды, он вырабатывает свою жизненную философию. Счастлив тот, кто находит счастливую философию.

Все это в полной мере относится к Сереже, потому что постепенно и сам он, и его образ жизни изменитесь до неузнаваемости по сравнению с периодом его метаний и неудовлетворенности.

Как-то раз мы встретились с ним после довольно долгого перерыва.

-Как у тебя дела? - спросил Сережа.

Я немного подумал прежде чей ответить. С одном стороны, пожаловаться было вроде не на что. Я начал делать карьеру, и мое положение в компании было очень хорошим. Мы, наконец, разменяли квартиру родителей, и теперь у меня с женой была своя однокомнатная квартира. К тому же у меня родилась дочь.

-Хорошо,- сказал я, рассказав обо всем этом.

-Вот и видно по тебе, что ничего не хорошо,-сказал Сережа, - ты просто считаешь себя обязанным думать, что все у тебя хорошо, а на самом деле ничего этого тебе не нужно, и совсем даже тебе все это не нравится.

-Ну а что делать? Если бы я стал расстраиваться, то стало бы только хуже.

-Я вот над чем иногда думаю, - сказал Сережа,- а вот если бы тебе сказали, что ты смертельно болен, и у тебя осталось, скажем, шесть месяцев. Как бы ты их прожил?

Это, конечно, представить трудно и даже страшновато. Но я подумал, что, пожалуй, не хотел бы прожить их так, как живу сейчас. Но, к счастью, у меня есть в запасе неопределенный срок.

-Я вот читал повесть, - сказал Сережа, - где автор рассказывает о человеке, среднем человеке, достигшим среднего достатка, считающего, что все у него есть. И вот он узнает, что смертельно болен. По мысли автора, от этого сознания он тут же начинает испытывать необходимость прожить по-настоящему хотя бы этот остаток. То есть оставляет старую жизнь и пытается найти настоящих людей и настоящие чувства. Тут, естественно, все у него начинает идти как по маслу, он возобновляет дружбу с настоящими друзьями, которых он растерял в ежедневной суете, женится на своей школьной любви, которая была очень несчастна, бросает нелюбимую работу, и вдруг обнаруживает в себе талант художника. Ну а когда от этого срока не остается ничего, кроме последних месяцев мучений и беспомощности, он принимает яд и отходит в лучший мир, оставив несколько гениальных полотен, женщину, которая наконец поверила, что есть в жизни настоящее, верных друзей, потрясенных и ободренных его мужеством.

-Ну и что? - спросил я, еще не понимая, куда он клонит.

-А то, что я знал человека, который оказался в такой ситуации. Он знал, что ему остался год или немного больше. Так вот он не любил жену, работу, вообще, можно сказать, ничего не любил в своей жизни, и, между прочим, он хорошо знал, чего хочет. То есть у него была женщина, которую он любил, но он был человеком очень порядочным и любил ее только на расстоянии. Но она об этом знала и тоже его любила. К тому же, прямо как в той повести, в свободное от своей тяжелой, нудной работы время он резал по дереву и мечтал посвятить себя этому занятию. И, между прочим, талант у него был.