Метод доктора Квина

– Действительно… все в норме. Я даже не заметил нарушения ритмов, о котором упоминается в диагнозе. Но кое-что я нашел… будто… вы не уверены в своей личности… Это, знаете ли, можно интерпретировать по-разному. Дополнительные исследования и наблюдения со временем внесут ясность. А пока отправляйтесь в пятнадцатую комнату, я приказал приготовить ее для вас. Там вы найдете распорядок дня и план здания. Когда соскучитесь, можете воспользоваться библиотекой. Нет, нет… – улыбнулся он предупреждая мой вопрос. – Книги у нас разные, не только девятнадцатого века. Это совсем другое дело… Печатное слово действует на пациентов совсем не так, как слуховые и визуальные раздражители. Воображение работает на основе внутренних переживаний… Остальное… – он опять улыбнулся. – Извините, это уже слишком специально, боюсь вам надоесть…

Я вышел из кабинета. Кроме стола я успел заметить несколько больших резных шкафов заставленных книгами и папками. На одном из них стояла массивная бронзовая статуэтка атлета, на другом я заметил старые каминные часы отделанные мрамором и инкрустированные золотом.

Я никак не мог привыкнуть к своему заданию. Все произошло так неожиданно…

– Вы просто с неба свалились, Крайс! – сказал полковник, когда, после всех контрольных исследований, я заявился к начальству. Полковника, как оказалось, я знал еще до отправки в космос. Тогда он был молокососом с первого курса пилотажа. Теперь ему было шестьдесят. Кажется он тоже летал к звездам, но не так далеко как я… По сравнению с ним, я выиграл года двадцать два. Но времени вспоминать прошлое не было, мы сразу приступили к делу.

– Вы удовлетворяете всем требованиям, – сказал полковник. – У нас возникла такая ситуация…

Он говорил целый час, да и говори он дольше, это не помогло бы. «Дело деликатное и небезопасное, – так он выразился». А я, вернувшись из чертовски далекого и опасного межзвездного путешествия, согласился участвовать в этом деле. Вообще-то мне полагался отпуск за счет Космоцентра. Я уже отлетал свои парсеки, а годы до пенсии считаются по земному календарю. Но когда я представил себя в роли сорокалетнего пенсионера, мне стало стыдно. Я чувствовал себя виноватым перед своими ровесниками, которые остались на Земле и теперь доживали девятый десяток. Мне было неуютно от того, что я обманул время… Я решил не пользоваться теми привилегиями, которых добился благодаря путешествию, и продолжить работу в Космоцентре.

Единственное, чего я боялся, что мои устаревшие знания не найдут применения. Поэтому, когда полковник решил, что я единственный человек, удовлетворяющий всем условиям для выполнения операции «Санаторий», я сразу ухватился за эту возможность.

В комнате на втором этаже я нашел приготовленную для меня одежду и домашние тапочки. Переодеваясь, я осмотрел комнату. Она была большой, с двумя высокими окнами. Обстановка показалась мне мрачноватой. Под стеной стояла широкая кровать, посередине – стол и два кресла. Меблировку дополнял огромный шкаф, неизвестно для чего здесь установленный. Все пациенты прибывали в заведение без личных вещей.

На столе лежали план здания и распорядок дня с расписанием приемов пищи. Я посмотрел на часы. Было около пяти, до полдника оставалось еще больше часа. Я обреченно вздохнул и решил зайти в библиотеку.

По данным, полученным от полковника, пациентов было пятеро. Это намного облегчало мое задание. Среди изолированной от всего мира группы людей, мне предстояло найти одного человека. Но этим человеком, мог быть любой из пятерых. Их имена, с выдержками из историй болезни и биографиями были записаны на нескольких кадрах микрофильма. Но, по совету полковника, я решил не пользоваться записями, пока не составлю собственного мнения о каждом в отдельности. Это должно было исключить предвзятость в оценках.

В коридоре первого этажа мне встретились двое мужчин в белых халатах, санитары. Они повернули ко мне туповатые физиономии и вежливо поклонились, когда я проходил мимо.

По стилю библиотека не отличалась от остальных помещений. Массивные полки вдоль стен, плотно заставленные книгами, большие кресла с высокими спинками, два столика, на которых стояли небольшие электрические светильники, сделанные под керосиновые лампы. Обстановка создавала настроение сосредоточенности и слегка затхлого спокойствия…

Мне вспомнилась обстановка старой аптеки, увиденная в каком-то музее. Здесь, как и там, на полках виднелись белые таблички, с той только разницей, что вместо сакраментальных названий разных «Guttae» и «Ugentia», на них была нанесена рубрикация. Оле сидел напротив двери. Кроме него, я заметил еще трех человек: величественного толстяка с тремя подбородками, растянувшегося в инвалидской коляске, и еще двоих, сидящих в углу и частично скрытых спинками кресел. На мое появление отреагировал только Оле. Он подошел ко мне, взял под руку и подвел к толстяку в коляске.

– Это Игорь Крайс. Энор Асвитц, – представил он нас, а потом, когда мы обменялись рукопожатиями, добавил: – Игорь как раз вернулся из сектора Лебедя!