Метод 15/33

На самом деле мне не нужны были три с половиной часа. Всю необходимую подготовку я могла закончить за час. Оставшееся время я посвятила тренировке. Я должна стоять здесь. Я стояла там. Затем я должна уронить это. Я сделала вид, что разжимаю пальцы, выпуская веревку. Я должна это поднять и толкнуть. Оттолкнуть от себя. Я тренировалась с половицей. Прежде чем выйти из комнаты, я должна отцепить вот это. Я не стала отрабатывать этот последний шаг, опасаясь впустую истратить свой завершающий смертельный удар, мой великолепный финал, тройную гарантию смерти.

Подошло время его появления. Если бы я была балериной, я бы стояла на пуантах. Пальцы ног и сами ноги, да и все мое тело застыло бы в окаменелой неподвижности. Ребенок, растущий внутри меня, повернулся и провел ногой по моему животу. На моей коже отчетливо отпечатались пять пальчиков и пяточка. Я люблю тебя, малыш. Держись. Пора начинать.

Порыв ветра прошелестел верхушками деревьев за треугольным окном, и тут же небо потемнело, и по стеклу хлестнул неожиданный ливень.

Флейты вступили, как рой пчел, скрипки неистовствуют, вздымая ураган, огромный рояль вот-вот вспыхнет, матовые клавиши практически рассыпаются в пыль.

Несколько минут спустя с серого неба все еще капало. Дождь не то чтобы прекратился, но его уже не было. Если бы день был теплым, воздух был бы влажным, как летом в Саванне, вокруг дома Наны. Но поскольку воздух был прохладным, а мы находились на самой тривиальной ферме, то сырость была промозглой и пробирающей насквозь.

Мой сын родится не здесь. Он не войдет в этот холодный и отсыревший мир. Моего ребенка у меня не отнимут.

Мое состояние, это состояние, побудило меня к действию. Поскольку я была уже на девятом месяце беременности, я не была способна напасть на своего похитителя, хотя возможностей было более чем достаточно. Я могла бы воткнуть обломок тарелки или острую телевизионную антенну ему в горло. Я могла бы оторвать плинтус и забить его насмерть. Можете мне поверить, я рассматривала все эти варианты. Но мне пришлось от них отказаться, потому что все они требовали гибкости и проворства. Мне пришлось бы делать выпады и отскакивать, чего я никак не могла себе позволить на последних стадиях своего состояния. Кроме того, я могла бы промахнуться. Я не могла совершить то, что от меня требовалось, полагаясь только на физическую силу, и я не хотела расстраивать ребенка бесполезными усилиями. Вместо этого я использовала как можно большее количество преимуществ, полагаясь на силу физики, основы биологии, систему рычагов и блоков, а также жажду мести.

Мой отец физик и также обладатель черного пояса по джиу-джитсу. Он прошел подготовку на флоте. Имея эти две специальности, он учил меня использовать во время драки вес и движения нападающего против него самого. От матери, закоренелого циника, я усвоила: «Ты никогда не должна недооценивать тупость или степень лени своего оппонента». Любой соперник рано или поздно был просто обязан оступиться, а следовательно: «Выжидай и не прощай противнику слабости. Если он случайно откроется, бей без малейших колебаний». Разумеется, это была лишь фигура речи, но мне хотелось последовать ее наставлениям буквально.

Мой похититель уже много раз демонстрировал слабость, тупость и лень. Я коротко напомню вам все его ошибки — фургон, Кухонные люди, точилка для карандашей, постоянное шаблонное поведение, демонстрация слабого эго, победить которое он был не в силах, решение приставить пистолет к моему неродившемуся ребенку, постоянные предложения набрать еще воды, телевизор, радио и, наконец, тот факт, что, входя в комнату, он всегда оставлял связку ключей в двери.

К тридцать третьему дню я окончательно убедилась в том, что Кухонные люди не появятся раньше дня тридцать седьмого. Доктор и Очевидная парочка не должны были появиться, потому что у меня не было ни малейших признаков приближения родов, да и в любом случае, я не стала бы делиться ими со своим похитителем. Относительно Брэда я предположила, что он благополучно куда-то улетел.

Как того и требует «15/33», нам с моим тюремщиком предстоит остаться наедине.