Меткая Пуля

— Он самый.

— Он что, лунатик разве, что расхаживает ночью по прерии?

— Он не расхаживает, а подстерегает.

— О! Я догадываюсь! Не оставляйте же меня долее в неизвестности, расскажите скорее обо всем, что произошло между вами. Серый Медведь не таков, чтобы беспокоиться без уважительной причины, и я сгораю от нетерпения узнать ее.

— Судите сами.

Без лишних слов охотник передал графу со всеми подробностями свой разговор с вождем.

— Гм! Это не шутка, — сказал граф, когда Меткая Пуля закончил свой рассказ. — Этот Серый Медведь — хитрый мошенник! Вы разоблачили его намерения и прекрасно сделали, что дали ему такой ответ. За кого меня принимает этот негодяй? Не воображает ли он, чего доброго, что я захочу быть его соучастником?! Пусть только осмелится напасть на бедняг-переселенцев, которые расположились на том пригорке, и клянусь вам, Меткая Пуля, что прольется много крови — если вы, конечно, поможете мне.

— Разве вы сомневаетесь в этом?

— Нет, любезный друг, благодарю вас. С вами и моим трусом Ивоном мы обратим в бегство всех индейцев!

— Ваше сиятельство изволили звать меня? — спросил бретонец, вскочив с места.

— Нет, нет, дружище Ивон, я только говорил, что нам, вероятно, придется драться.

Бретонец вздохнул и пробормотал, снова опускаясь на землю:

— Ах! Если бы я имел столько же отваги, сколько усердия, ваше сиятельство, но — увы! — сами изволите знать, я страшный трус и скорее помешаю вам, чем принесу пользу.

— Ты сделаешь, что можешь, любезный друг, и этого довольно.

Ивон вздохнул и ничего не ответил.

Меткая Пуля с улыбкой слушал этот разговор. Бретонец был наделен даром постоянно приводить его в изумление; он ровно ничего не понимал в этой странной натуре.

Граф обратился к охотнику.

— Значит, решено? — спросил он.

— Решено, — ответил тот.

— Тогда подавайте сигнал, любезный друг.

— Крик сыча, не так ли?

— Еще бы, черт возьми!

Меткая Пуля поднес к губам два пальца и, согласно уговору с Серым Медведем, издал пару звуков, с редким совершенством подражая крику сыча.

Едва замолк второй крик, как в кустарнике раздался страшный шум; не успели трое друзей занять оборонительную позицию, как человек двадцать индейцев внезапно бросились на них, мигом обезоружили и привели в совершенную невозможность сопротивляться.

Граф де Болье пожал плечами, прислонился к дереву и вставил монокль в правый глаз.

— Очень смешно… — пробормотал он.

— Не слишком-то, — заметил про себя Ивон. Среди индейцев легко было узнать Серого Медведя.

— Я предупреждал Меткую Пулю, — сказал он. Охотник презрительно улыбнулся.

— Вы предупреждали меня, как это делают краснокожие.

— Что хочет сказать мой брат?

— Хочу сказать то, что вы предупреждали о грозившей нам опасности, но не говорили, что замышляете измену.

— Это все равно, — невозмутимо сказал индеец.

— Меткая Пуля, друг мой, не стоит разговаривать с этими негодяями, — сказал граф и, надменно обратившись к вождю, спросил:

— Чего же вы хотите от нас?

За время своего странствия по прериям граф, постоянно сталкиваясь с индейцами, незаметно выучил их язык и говорил на нем довольно бегло.

— Мы не собираемся причинять вам вреда, но не допустим, чтобы вы вмешивались в наши дела, — почтительно ответил вождь. — Мы пришли бы в отчаяние, если бы были вынуждены прибегнуть к насильственным мерам.

Молодой человек расхохотался.

— Вы идиоты! Я сумею уйти от вас против вашей воли.

— Пусть мой брат попробует.

— Попробую, когда настанет время, но не теперь. Говоря таким беспечным тоном, граф достал из кармана сигарочницу, выбрал сигару и, взяв из коробка спичку, наклонился и зажег ее о камень.

Индейцы следили за его движениями с напряженным любопытством и тревогой.

Вдруг они вскрикнули от ужаса и отскочили на несколько шагов.

От трения о камень спичка зажглась, и на конце ее заколебался легкий голубоватый огонек. Граф небрежно вертел спичку в пальцах, чтобы дать сере разгореться.

Он не заметил испуга индейцев.

Между тем краснокожие движением быстрым, как мысль, наклонились все до одного и, взяв первый попавшийся кусок дерева, стали тереть им о камни.

Изумленный граф смотрел, не понимая, что они делают.

Серый Медведь колебался с минуту; странная улыбка мелькнула на его смуглом лице, но он тотчас принял обычный холодный вид, сделал шаг вперед и почтительно поклонился графу.

— Мой отец обладает огнем солнца, — сказал он со всеми признаками мистического ужаса, указывая на горящую спичку.

Молодой человек усмехнулся. Он понял все.

— Кто из вас, — надменно произнес он, — посмеет бороться со мной?

Индейцы оторопело переглянулись.

Эти неустрашимые люди, привыкшие бороться с самыми грозными опасностями, были побеждены непостижимой для них властью, которой обладал их пленник.

Так как граф, говоря с Серым Медведем, не обратил внимания на свою спичку, то она почти догорела, и он не мог уже ею воспользоваться. Он бросил ее.

Индейцы кинулись к ней удостовериться, действительно ли это был огонь.

Не придавая внешне значения этому действию, граф взял другую спичку из своей коробки и повторил опыт.

Его торжество было полным.