Читаем Метатеория развлечения. Деконструкция истории западной страсти полностью

Эдьютейнмент не ограничивается только системой массмедиа, которой Луман ограничивает развлечение. Оно принадлежит системе воспитания. Развлечение, как кажется, сегодня прилепляется к каждой социальной системе и соответствующим образом ее модифицирует, так что каждая начинает производить собственные развлекательные формы. Именно инфотейнмент стирает границу между новостями и развлечением как частью массмедиа. Лумановская теория систем не может ухватить этих гибридных форматов. Развлечение сегодня вырывается за рамки любой «искусственной закрытости», которая отличает его от новости. Не всегда однозначно можно разглядеть ту «внешнюю рамку»249, по которой можно сказать, что мы имеем дело с развлечением, с игрой. Прыжок кошки тогда оказывается лишь ходом в игре. Рамка «экрана» как раз и служит маркером того, что мы смотрим игровой фильм и что это развлечение, но точно такой же рамкой обрамлены и новостные передачи. Уже сходство внешней рамки ведет к тому, что развлечение смешивается с новостью. Кроме того, все больше стирается граница между «реальной реальностью» и «выдуманной реальностью», которой маркировано развлечение. Развлечения уже давно одолели «реальную реальность». Сегодня они преобразуют всю социальную систему, но при этом не маркируют явно собственного присутствия. Поэтому кажется, что сложилась сопротяженная миру гиперсистема. Бинарный код «развлекательное / не развлекательное», лежащий в ее основе, призван отличить, что имеет мировой масштаб, от того, что его не имеет и что вообще есть.

Развлечение становится новой парадигмой, новой формулой мира и бытия. Чтобы быть, чтобы принадлежать миру, необходимо быть развлекательным. Только то, что способно развлекать, оказывается реальным или действительным. Больше не релевантно различие между выдуманной и реальной реальностью, в рамках которого Луман формулирует свое понятие развлечения. Действительность сама выглядит действием развлечения.

Тотализация развлечения может показаться духу страсти падением. В основе же своей страсть и развлечение родственны. Предшествующее исследование неоднократно указывало на их скрытую сходимость. Неслучайно, что у Кафки голодарь как фигура страсти и гедонистический зверь, несмотря на совершенно разное понимание бытия и свободы, оказываются заперты в одну и ту же клетку. Они представляют собой две фигуры в цирке, которые будут всегда сменять друг друга.

<p>Примечания</p>

1Gerber, Christian: Historie der Kirchen-Ceremonien in Sachsen. Dresden 1732, S. 284.

2 Ebd., S. 283.

3 Zit. n. Terry, Charles Sanford: Johann Sebastian Bach. Frankfurt a. M. 1985, S. 154.

4 Gurlitt, Wilibald: Johann Sebastian Bach. Kassel 1980, S. 54.

5 Gerber: Historie der Kirchen-Ceremonien in Sachsen, S. 282.

6 Ebd., S. 289.

7 Ebd., S. 279.

8 Ebd.

9 Ebd.

10 Ebd., S. 285.

11 Ebd., S. 288 f.

12 Vgl. Bunners, Christian: Kirchenmusik und See. lenmusik. Studien zu Frömmigkeit und Musik im Luthertum des 17. Jahrhunderts. Göttingen 1966, S. 65.

13 Ebd., S. 129.

14 Vgl. Busch, Gudrun/Miersemann, Wolfgang (Hg.): «Geistreicher» Gesang. Halle und das pie tistische Lied. Tübingen 1997, S. 205.

15 Großgebauer, Teophil: Drey Geistreiche Schriften. Wächterstimme aus dem verwüsteten Zion. Band 1, Frankfurt 1710, S. 215.

16 Ebd., S. 192.

17 Ebd., S. 191.

18 Vgl. Busch/Miersemann (Hg.): «Geistreicher» Gesang, S. 102.

19 Эмиль Платен обращает внимание на «непривычный факт», что Бах специально вывел имя либреттиста каллиграфическим почерком на титульном листе партитуры. Ср. Platen, Emil: Die Matthäus-Passion von Johann Sebastian Bach. Kassel 1991, S. 72.

20 Liliencron, Rochus Freiherr von: Allgemeine Deutsche Biographie. Band 11, Leipzig 1880, S. 784.

21 Bach-Dokumente. Hg. v. Bach-Archiv Leipzig. Band 1, Kassel 1963, S. 334.

22 Vgl. Niedt, Friedrich Erhard: Musicalische Handleitung. Hamburg 1710, Kapitel II.

23 Vgl. Platen: Die Matthäus-Passion, S. 218.

24 Vgl. Geck, Martin: Die Wiederentdeckung der Matthäuspassion im 19. Jahrhundert. Die zeitgenössischen Dokumente und ihre ideengeschichtliche Deutung. Regensburg 1967, S. 40.

25 Nietzsche, Friedrich: Briefe. Band 1, Berlin/New York 1977, S. 120.

26 Vgl. Nietzsche, Friedrich: Menschliches, Allzumenschliches. Kritische Studienausgabe. Band 2, Berlin/New York 1988, S. 614 f. [Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Соч.: в 2 т. Том 1. – М.: Мысль, 1996]

27 Nietzsche, Friedrich: Jugendschriften. Band 1, München 1994, S. 26 f.

28 Nietzsche, Friedrich: Der Fall Wagner. Kritische Studienausgabe. Band 6, Berlin/New York 1988, S. 16.

29 Ebd., S. 13.

30 Nietzsche, Friedrich: Nachgelassene Fragmente 1885–1887. Kritische Studienausgabe. Band 12, Berlin/New York 1988, S. 344.

31 Ebd., S. 361.

32 Nietzsche, Friedrich: Nachgelassene Fragmente 1887–1889, Kritische Studienausgabe. Band 13, Berlin/New York 1988, S. 496.

33 Platon: Nomoi, 700e. [Платон. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. – М. 1994. С. 152].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология