На воздушных трассах, вблизи окружного центра, сколько бы ни стояла хорошая погода, никогда не бывает пусто. И на этот раз в зале ожидания все места были заняты. Многие расположились основательно: не иначе как в Беринговский район летят. Туда добраться трудно, а уж оттуда выбраться и подавно! Можно просидеть на чемодане месяц. Маша с улыбкой вспомнила историю, которая приключилась с Экэнэу — ее знакомой из Хатырки. Прилетела Экэнэу на сессию областного Совета и застряла в Анадыре: в Беринговском районе не было погоды. Тем временем понадобилось послать по какому-то делу человека в Москву. Разыскали Экэнэу, снарядили. Вернулась она из Москвы — опять нет погоды. А тут новая сессия областного Совета — пришлось возвращаться в Магадан. Потом начались весенние пурги, и Экэнэу вторично надолго осела в Анадыре. Она стала своим человеком в окружном исполкоме, ходила утром в один из его отделов, как на работу, и оттуда звонила в диспетчерскую ГВФ, но погоды все не было. Экэнэу посылали на разные совещания в область, включали в какие-то комиссии, а отчаявшийся муж грозил разводом. И надо же такому быть: каждый раз в ее отсутствие открывался Беринговский район, а как только она возвращалась в Анадырь, погода опять ухудшалась. Когда в окрисполкоме заболел заведующий отделом, с которым Экэнэу поддерживала деловые контакты, кто-то предложил ее кандидатуру для замещения появившейся вакансии. На очередном заседании исполкома она была утверждена в должности, и, как бы в насмешку, в тот день в Беринговском районе установилась такая погода, что семья Экэнэу без помех перебралась в Анадырь.
…В буфете было относительно свободно по причине позднего времени. Маша поела жареной рыбы, попила жидкого чаю и отправилась в свой номер. Спала она спокойно, даже без сновидений. Однако встала рано, чтобы успеть подготовиться к перелету в окружной центр.
Теперь вертолеты приземлялись довольно далеко от центра города: много понастроили домов, протянули провода электропередачи. Но Петр Ходаков уже поджидал ее здесь. Усадив Машу в свою «Волгу», он повел машину по хорошо укатанной, убитой морозом дороге.
— Совсем нынче зима, — сказала Маша.
— Давно зима, — поправил Ходаков.
Он кое-что слышал о ее отношениях с Андреем Пинеуном, но что там в действительности было, его в общем-то не очень интересовало. И все-таки это требовалось выяснить. Для того хотя бы, чтобы знать, как говорить с Машей о деле.
— Хорошо отдохнула? — начал он издалека.
— Сказать, что отдохнула, было бы неверно, — ответила после некоторого раздумья Маша. — Немного отдохнула, немного поработала. Но поездка для меня была полезной и необходимой. Теперь я знаю, что мне нужно.
— Александр Венедиктович прислал нам твои предложения по перестройке звероводческого хозяйства в лукрэнском колхозе. Мы изучили и передали на отзыв специалистам.
— Каким специалистам? — ревниво спросила Маша.
— В отдел сельского хозяйства.
— Разве в моих предложениях есть что-то сомнительное?
— Не в сомнениях дело, — уклончиво ответил Ходаков.
Он подвез Машу к новому зданию.
— Почему не в гостиницу? — удивилась она.
— Это и есть гостиница, — ответил Ходаков. — Гостиница горного управления. Мы тебя хотели поселить сюда еще тогда, но ученые понаехали. А теперь вот поживешь здесь, пока выберешь квартиру.
— Квартиру себе я уже выбрала, — с некоторым вызовом ответила Маша.
— Где?
— Даже не квартиру, а целый дом с видом на море.
Ходаков воздержался от дальнейших уточнений.
— Вот временные твои апартаменты, — торжественно сказал он, впуская Машу в прихожую. — Номер-«люкс».
Это была обычная однокомнатная квартира, обставленная современной полированной мебелью, даже устланная коврами. Имелись здесь и телевизор, и телефон, и мощный электрический обогреватель. В кухне стоял холодильник, в шкафчике блестела посуда. Жить в таких условиях было бы, наверное, приятно, особенно для Маши, которая многие годы обитала в деревянных, продуваемых всеми ветрами хибарах, без элементарных бытовых удобств…
Петр Ходаков уже ушел, пообещав принять ее в окружкоме после обеда. И Маше стало вдруг неловко за свою резкость, за то, что она не нашла возможности потеплее поговорить с человеком, который так по-дружески к ней относился и делал все для того, чтобы ей было хорошо.
Маша прошла на кухню, обследовала ванную комнату. Все краны работали исправно, и, хотя из них текла обычная желтоватая анадырская вода, она вымылась с удовольствием и решила прогуляться по городу.
Шла привычным маршрутом — мимо Дворца культуры, мимо памятника Ленину, мимо старой гостиницы. И спустилась в нижнюю часть города. Ничего не поделаешь, что-то тянуло ее на кривые улочки старого Анадыря, к этим домикам, вросшим в землю, с окошками на таком уровне, что собаки мочились прямо на стекло. За последними домиками виднелся лиман с ледяными торосами. Вдали угадывалась открытая вода: там курился пар.
Остановилась у книжного магазина. Почему его держат в старом помещении? «Культура руководителей определяется по их отношению к книге», — вспомнила Маша где-то услышанный или вычитанный афоризм.