Метастазы

У машины стояла молодая девушка со своим парнем. Она презрено взглянула на свою мать, а потом на вывалившегося из подъезда отца.

– О, дочка…

– Я девочек забираю пока к себе! – твердо озвучила она своё решение и направилась в дом.

– Что?! Ты ебнулась?!

Он поскакал за парой в подъезд. Парень старшей дочки уже сжимал яростно кулаки и готовился к драке.

– Иди, пригляни за ними, – обратилась соседка к своему мужу , когда больную погрузили в машину, – я одна съезжу.

Мужчина послушался и тоже скрылся в подъезде.

– Едем? – спросил с тем же сонным лицом Саня.

– Да.

По пути у женщины начались то ли сильные боли с бредом, то ли обычная ломка. Но она кричала, пыталась встать, пенала ногами, и только в моменты приступов боли скручивалась в калачик.

– Они уже год или два колются, – объяснила соседка Назару, – и месяц назад она пожаловалась на кровотечения.

– Дети их?

– Да. Все четверо. Старшая съехала, а вот мелкие… Благо, что еще ничего не понимают…

– Ах ты шлюха тупая! – женщина хотела нанести удар подруге, но измученный живот не дал этого сделать. Наркоманка зарыдала звериным ревом.

В приемное отделение её доставили на носилках. Бригада дождалась хирурга, Нагваль ему всё объяснил.

– И рвота, и кал? – переспросил с недовольством доктор, понимающий, что остаток смены пройдет без сна.

– Да, – покачал головой Николай.

– Оставляйте, – вздохнул измученно хирург и подписал бумагу.

Николай с Назаром прошли мимо орущей матом женщины, которая почти уже свалилась на пол. Соседка выдавила из себя обреченное «спасибо».

– До свидания, – попрощался Назар.

Медработники вышли на улицу. Нагваль повторил свой обряд и застыл, устремив глаза в небосвод. Назар присел на ступень и уставился в асфальт.

– Видел глаза их детей? – неожиданно задал вопрос Николай.

Назар вспомнил силуэты девочек на пороге спальни.

– Да.

– Что ты там увидел?

– Страх. За мать.

– В их взгляде была чудовищная бездна, которую им довелось увидеть в таком раннем возрасте. Знаешь, что самое страшное?

– Что?

– Что я тоже вижу подобную бездну…, – Нагваль рассказывал беспристрастно и совсем без эмоций, – каждый день… И я понял за всю свою долгую жизнь одно …

Он прикрыл глаза, но продолжил тем же тоном:

–К ак бы не казалась глубока эта бездна, она всегда ещё глубже. В мире столько происходит мерзости и зла, что границ общему ужасу не существует.

Назар отвел глаза от друга.

– Ты видел в глазах девочек боль?

– Да.

– Они её заслужили?

– Нет.

– Ты удивишься, если они повторят путь родителей, обитая в подобных условиях?

– Нет.

– Может, и их родители повторили чей-то… Может, и их глаза когда-то переполнялись болью… Разве они её заслужили?

– Нет.

– Нет, – повторил Нагваль. – И страха никто не заслужил. Вторая ступень заключается в отказе от боли и страха. Человек прощается с этими чувствами. Он не должен чувствовать ни физической, ни моральной боли. Ему плевать на жизнь, как на ценность. Бояться ему больше не за что, так как прошлого, привязанности и боли нет. Теперь он ни за что не боится, потому что ему ничего не нужно и сам он себе, как бренное временное явление, не нужен. Бездна глубока и здесь нет места надеждам и исключением из реалий, значит, не может быть и страха с болью. Человек осознает вновь и вновь как ничтожен он и мир.

Назар начинал понимать, но вместе с пониманием росла и поджидала момента пустота.

– Как ты думаешь, эти девочки счастливы были в тот момент? – не закончил Нагваль.

– Нет, – продолжал четко отвечать Назар.

– А мы с тобой счастливы оказывается?

– Да.

– А эти девочки могут быть счастливыми?

– Да, если с их мамой всё хорошо будет.

– Мы должны ей помочь значит, – выдохнул он, – но сегодня я не смог сделать то, что от меня требовалось. Но я постараюсь делать больше …

Он направился в машину и больше не сказал ни слова. Как бы Назар или Саня не пытались заговорить, Нагваль обходился лишь парой фраз. До самого утра больше вызовов не поступило. Водитель спал, а медработники лежали в своих комнатах и думали о чем-то своем. Под утро Назар машинально провалился в сон, а, когда открыл глаза под конец смены, Николая уже и след простыл. Парень обошёл всю станцию и решил, что его друг уехал домой к Олесе. Но оказалось всё не совсем так. Добравшись до своей каморки в заброшенном театре, Назар ощутил вибрацию телефона. Это было сообщение от Нагваля:

«У нас в хосписе на одного человека больше. Оксана Королёва теперь с нами. Та девушка, которую мы сегодня возили в перинатальный центр».

Назар не знал, каким образом пораженная несчастьем девушка оказалась в руках Нагваля, но он не сомневался, что так и должно быть. Прежде, чем провалиться глубоко в сон, парень вытащил свой позабытый дневник и сделал запись:

«Причина любого сделанного кому-то безвозмездного добра – это либо наши счастливые детские годы, либо несчастливые взрослые».

Глава 6. Музыка, белые стихи и проститутки.