Метастазы

Николай просто кивнул и окончательно отвернулся . Он долго и упорно знакомился с историей болезни Оксаны. Потом отложил её в свою чёрную папку и, оперев подбородок на локоть, разглядывал уставшими глазами проезжую часть. Назар тоже откинулся на сидение затылком и растворился во тьме. В полной тишине неслась бригада по трассе и, желая быть спасенными от себя самих, спасали тех, кто в последнюю очередь бы хотел, чтобы им помогали.

– Привет, -раздался голос Нагваля, – как ты там?… Как школа?… Ммм… Хорошо написала?… Ну, умничка…

Он разговаривал с Олесей по телефону. Не громко и не спеша подбирал обыденные вопросы. Слыша её голос, набирался сил. Девочка рассказывала весело о своём прошедшем дне, а врач внимательно слушал и вспоминал, что в мире есть что-то хорошее.

Скорая затормозила, и Нагваль обернулся впервые за долгое время:

– Приехали.

Назар выскочил наружу и придержал дверь для Оксаны. Она прошла мимо, так же не нуждаясь в помощи. Врачи зашли внутрь центра и передали бумаги с документами девушки в регистратуру. Оксана, держась за живот, присела на кушетку. Лицо не показывало чувства боли. Глаза опустились вниз и рассматривали свои неподвижные руки.

Когда Николай закончил с разъяснением ситуации, он позвал Назар, а и они двинули на выход. В какой-то момент что-то врача придержало, он остановился. В его голове пробежала череда мыслей и направила мужчину к девушке. Нагваль медленно подошёл к Оксане и сжал слегка её руку. Девушка не отняла её, но и не подняла голову.

– Держитесь. Все будет обязательно хорошо.

С этими словами он отпустил её ладонь и продолжил обратный путь до машины. Трудно предположить, изменил он что-то своим поступком внутри девушки хотя бы немного или нет. Но ничего не сделать он попросту не мог. Всех пропащих и погубивших себя людей окончательно добило именно безучастие остальных в критический момент. Нагваль это как никто знал и делал всё возможное, что было в его силах.

– Вот так оно бывает, – заключил он и не сказал больше ни слова до самой станции.

Назар чувствовал себя брошенным чем-то особенно ценным для внутреннего покоя. Что-то у него забрали. Что-то, что было ему нужно, к чему он привык. Это пустота давила и разъедала нутро благополучия. Но одновременно с этим чувством явилось другое. Освобождение от произошедшей потери. Теперь новая правда превалировала над сознанием. Именно она смиренно твердила всему существу, что реальность такова и предположения о безысходности были верны. Свобода не загоняла в депрессию, она скорее делала более целым и совершенным. Оказывается, что правда всегда жестока, но с ней ты становишься сильнее. Чем больше знаешь, тем меньше в этой жизни что-то ранит, вплоть до полной атрофии. Все прошлые беды и ненастья приравниваются к пустякам.

Все выводы и определения «правильно и неправильно» к глупости и воли случая. Не существует ничего, что показалось бы постоянным и точным. Свобода дарит первозданную легкость по отношению к короткому мигу нашего бытия.

На подстанцию бригада вернулась к позднему вечеру. На часах было около одиннадцати. Назар прилег на выбранную им койку и закрыл глаза. То ли от новой обстановки, то ли от переизбытка событий, но парню заснуть не удалось. Сознание постоянно сопровождали слуховые галлюцинации звенящего планшета. Нагваль заполнил бумаги и тоже лег на боковую. Назару казалось, что его напарник так же не спит и мечется на кровати.

Подремав неизвестное количество времени, Назар услышал чей-то планшет. Сомнений не оставалось, что вызов достался его бригаде. Николай совершенно бодрый зашёл в комнату и спросил:

– Спишь?

– Нет, – ответил Назар и приподнялся над подушкой.

– Можешь спать, если хочешь, я один съезжу.

– Нет, я с тобой.

Парень встал, обулся и готов был отправиться в путь.

– Что там? – поинтересовался он.

– Кровотечение. Начались ночные страсти.

– Мужчина?

– Женщина.

Нагваль направился разбудить водителя. Судя по сонному и недовольному лицу, Саше удалось поспать.

– Че им не спится, ебить их мать…

– Зато по городу. В машине отоспишься, пока мы воевать будем.

– Алкаши?

– Наверное.

Запрыгнули в машину и помчались на нужный адрес. Саня старался ускорить темп, чтобы быстрее вернуться на подстанцию. Пятиэтажка смотрелась ухоженно и очень уютно.

– Не люблю эти дома…, – прокряхтел Нагваль, вылезая на улицу.

– Да, – подчеркнул Саня, – тут один этаж высотой за два.

Пролёты подъезда оказались очень высокими, обессиленные ноги уставали в два счета .На третьем этаже Николай позвонил в дверь, долгое время никто не открывал. Товарищи подумали, что пострадавшие забылись пьяным сном, но тут дверь распахнул мужчина среднего возраста. Если бы не жёлтый оттенок лица и не многочисленные гематомы по всему телу, то вполне мог сойти за приличного гражданина.

– Ну, наконец-то! Вы что ли с другого континента ехали?!

От него разило перегаром и мирного исхода событий его поведение не предвещало.

– У нас тут беда…, – он начал сдавать назад и чуть не свалился на пол, споткнувшись о табуретку.

– Что случилось?