Метастазы

«Что в обмен?»

«Перешлю координаты бункера в Хмельницком, где изготавливается «грязная» бомба».

«Договорились».

Доли секунды, потраченные на переговоры двух ИИ, истекли. Связь прекратилась. Операторы военного инфоцентра, убеждённые в том, что именно они управляют гигантской интеллектуальной машиной, ничего не заметили. Война для них являлась рутинной работой по передаче и обработке данных и поддержанию связей командного состава фронта.

«Баталер» передал обещанные материалы «противнику», вызвал командующего фронтом «Центр» и предложил отвести штурмовую бригаду «Ахмат» от Луганска «ради сбережения личного состава ввиду вражеского наступления».

Командующий согласился с предложением ИИ не сразу, но он действительно заботился о жизнях бойцов и в конце концов пошёл на уступки. Последнее, что он услышал от «Баталера», было распоряжение министра обороны, якобы полученное из Москвы, о поиске Иннокентия Лобова, сотрудника Центра информационной безопасности Министерства обороны, всеми доступными средствами и последующем уничтожении указанного сотрудника опять-таки всеми доступными средствами.

На вопрос генерала, в чём его вина, «Баталер» ответил:

– Псианалитик Лобов чрезвычайно опасен как источник антигосударственной идеологии и признан врагом государства на самом высоком уровне. Пошлите на его поиски и задержание самых опытных исполнителей, лучше всего эскомберов или киборгов.

– Будет исполнено! – пообещал командующий, озадаченный словами «на самом высоком уровне».

Луганск‑23

12 июля, 21 час 10 минут

Время торопило, и сборы были недолгими.

Сразу после разговора с генералом Чащиным Шелест уединился с начальником контрразведки ФСБ полковником Утолиным, являвшимся уполномоченным комиссаром РОКа на фронте, и тот при нём связался с управлением Корпуса, сообщив новости о преследовании Олега. Ему пообещали помощь, и через час Шелест убыл в распоряжение генерала Алиева, командира чеченского спецназа «Грозный». С собой он взял троих проверенных бойцов из разведгруппы майора Чистовидова, с которыми не раз переходил линию боевого соприкосновения.

Встретил его лично командир спецназа, на груди которого сверкала звезда героя России, и, выяснив причину появления Шелеста, выделил ему группу сопровождения, имевшую собственную военную технику, в том числе вертолёты и дроны. Цель похода Шелеста – ликвидация бункера, где нацисты изготавливали «грязную» радиоактивную бомбу, – Алиева восхитила до такой степени, что он едва не пошёл с диверсантами сам. Но Олег уговорил его остаться. Дело было даже не в огромном риске такого похода, а в просчитанном варианте вероятности позитивного исхода в зависимости от количества необходимых средств. В обиходе такой расчёт назывался соответствием «цена – качество». Ещё короче – Алиев был лишним для решения данной конкретной задачи.

В восемь часов вечера, когда солнце уже зашло за лесополосу в стороне Краматорска, они запустили три беспилотника, передавшие снимки местности в направлении на Днепропетровск. Главное было уточнить расположение зенитно-ракетных комплексов ВСУ на всём пути следования от Краматорска до Днепра, как Днепропетровск теперь называли нацисты.

Ровно в девять часов вечера группа заняла места в кабине Ми‑8 МТШ, имевшего мощную авионику и оружие, включавшее четыре модуля НУР и два УР.

– Ни пуха ни пера, – попрощался Алиев, не снимавший с головы папахи.

Его послали по известному адресу, и в десять минут десятого вертолёт взлетел в быстро темнеющее небо.

Современная авионика новенького Ми‑8 позволяла ему летать в любых метеоусловиях, опираясь на данные со спутников, и вертолёт мчался в темноте на высоте всего пяти метров над лесополосами или буквально стриг воду брюхом над руслами рек. Ни одна хвалёная западная радарная система не разглядела его, а после того как разведка сообщила экипажу код «свой-чужой», применяемый авиацией ВСУ над территорией Украины, американские спутники потеряли к нему интерес.

Спустя час после старта из штаба пришло сообщение от Чащина, уточнившего расположение бункера, в котором украинские инженеры и специалисты по атомному оружию, оставшиеся служить нацистскому режиму, упорно собирали бомбу, взрыв которой хотя и не являлся чисто ядерным, но мог разбросать радиоактивные вещества по большой территории. Лететь же надо было не к Днепропетровску, где первоначально располагалась лаборатория, а к Новомосковску, сменившему название на Самарчик.

Что касается научной элиты Украины, не было ничего удивительного в том, что она в массе своей добровольно стала работать на власти, не заботясь о последствиях. Такая же «элита» – западно ориентированные интеллигенты, выступавшие в поддержку киевского фашистского режима, дискриминирующего, расчеловечивающего и убивающего русских людей, – являла собой питательную среду для российских либералов, релокантов, иноагентов и предателей.

В принципе в этом полёте ничего аврального не было.