Метанойя. Репликация

Уже на трассе наши автобусы поравнялись и стали ехать параллельно, в паре метров друг от друга. Я пробрался к окну и увидел Мию и детей. Прямо передо мной в другом автобусе на меня смотрели три родных лица. Мое сердце в этот момент замерло. Прижав пальцы к губам, я перенес поцелуй на стекло, отправляя свою любовь самым родным людям, и прошептал:

– Я найду вас. Обещаю.

Глава 3. Серый Город

Тебя многие знают

Это, наверное, сон.

Просто страшный сон. Только как из него выйти? Как проснуться?

Я не понимаю, что происходит, и никто не понимает. Люди напуганы и растеряны. И таких как мы – еще много автобусов. Всех нас свезли в одно место, как из фильмов про апокалипсис – на большую огороженную территорию с наземными и подземными строениями серого цвета. На противоположной от центрального входа стороне возвышалось высокое здание, подобие башни со смотровой площадкой, только в современном стиле, со стеклянными стенами на верхних ярусах. Главный вход этого серого гетто выглядел внушительно. Огромные массивные ворота, которые открывались, поднимаясь вверх, а по обе стороны от них простиралось ограждение в виде высокой бетонной стены, которая обнимала всю территорию.

Прибывающие автобусы въезжали внутрь через главный вход. Каждую группу людей, вышедшую из очередного автобуса, сопровождали вооруженные люди в черном камуфляже и масках. Прибывших вели строем внутрь наземных помещений и там распределяли.

Когда вышла группа из нашего автобуса, я кинулся на поиски группы Мии, но меня грубо остановили люди в черном, толкая и возвращая к своей толпе. Я немного побунтовал, озвучивая свою свободную волю и пункты закона, но получил взамен предупреждение в виде побоев и рассеченной брови.

Ладно, хорошо. Я понял. Здесь иные законы, нужно изучить обстановку, понять причины и после действовать. Ситуация странная, но все молчат: и мы, жертвы, и те, кто к нам не относится. Люди в камуфляже, вероятно, только охрана и исполнители. Задавать вопросы нужно не им.

После некоторых манипуляций нас повели в наземные помещения. Я искал Мию. Во всем и везде. Искал знаки и вещи, которые могли бы указать направление. Но ничего не находил.

Внутри здания мы выстроились к пропускному пункту. Там каждого записывали, делали фото, светили странными лучами в лицо, заставляя не шевелиться, и вешали на шею опознавательный знак – веревку с карточкой, типа бейджика.

– Скажите, что произошло? – не выдержал я, глядя, как на меня заводят «дело».

Женщина продолжала заполнять личные формы, совершенно игнорируя меня.

– Вы не слышите? – снова возмутился я. – Почему нас сюда привезли? Как найти своих родных?

Но меня не слышали. Нет, даже не так. Меня просто не было. Женщина и другие сотрудники этого странного места смотрели сквозь меня и не обращали внимания на вопросы и остальные попытки заявить о себе. Я был словно невидимый призрак на другой стороне бытия, не имеющий голоса и права, и замечали меня только тогда, когда хотели сами.

Оторвавшись от дела, женщина машинально указала мне на угол, где делают фото и светят лучами, но, увидев мое лицо, сморщилась.

– Уберите этот брак! – раздраженно бросила она охране, явно имея в виду меня. – Делайте это до оформления, вы задерживаете поток.

Меня подхватили с обеих сторон и потащили в соседнюю белую комнату, и я сразу начал соображать, как вырваться и сбежать, потому что слово «брак» всегда означает ликвидацию. Но ничего толкового сообразить не успел, как уже оказался за белой дверью, где меня рывком заставили сесть на стул. Ко мне тут же подошла девушка в синем костюме, как у хирургических медиков, и стала быстро обрабатывать мою разбитую бровь. Я понял, что меня не собираются уничтожать, а просто хотят зашить кровоточащую рану, и с облегчением выдохнул. Но зашивать мне ничего не стали. Девушка поднесла к рассеченной брови белый предмет в виде пистолета для термометрии и подержала его у моего лба несколько секунд, после чего закончила и отошла. Меня снова схватили и потащили к пропускному пункту, где подвели к углу для фотографирования. Сделав фото, мне указали перейти на место с красным крестом на полу и встать там.

– Смотрите на черный круг перед собой, – произнес голос. – На счет «три» – выдохните и задержитесь в таком состоянии.

После выдоха в мое лицо направили лучи, вернее на лоб, и через несколько секунд лучи отключили. Дальше меня заставили расписаться, что я и сделал, потому что высказывать свое мнение о правах и свободе в данной обстановке не имело смысла.

В конце концов нашу группу повели по коридорам в подземное здание и оставили в большом помещении, похожем на бомбоубежище с серыми стенами, только с двухэтажными нарами. Когда охрана ушла, я огляделся, понимая, что произошло что-то серьезное, о чем никто из нас не знает, а местные служащие не рассказывают. В помещении уже были люди не из общины, они растерянно и устало смотрели на то, как мы располагаемся по местам, и я решился поговорить с ними.