Металлический Ген

– Повторяю, вы должны немедленно попарно выстроиться в шеренгу, – наблюдая за первыми рядами людей, стоящими у самой сцены и уже начавшими сбиваться в пары, одобрительно замахал свободной рукой оратор. – Без паники и толкотни! Давайте ускорим процесс. Житель Кантона-А по имени Теа Диес – просьба выйти на сцену. Повторяю: житель Кантона-А по имени Теа Диес – Вам отдельная просьба выйти на сцену.

Я окаменела. И вдруг поняла, что на меня уже смотрит не только Платина. На меня вдруг обратила внимание Франций, которую, как и других Металлов, я отличала лишь по воспоминаниям из детства, когда в Кантоне ещё водились телевизоры в полурабочем состоянии.

Пока я стояла как вкопанная с широко распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом от внезапно накатившего на меня ужаса, которого я никак не могла себе объективно объяснить, кто-то в толпе вдруг узнал меня. Женщина стояла всего в паре шагов левее меня и, ткнув в мою сторону пальцем, неожиданно произнесла: “Это ведь она”. Этот посторонний жест и дал мне толчок, буквально сдвинул с места.

Наконец сумев разорвать зрительную связь с Платиной, я резко развернулась и начала протискиваться между широкими плечами двух рядом стоящих мужчин. Рупоры на столбах снова зашипели, и я была уверена в том, что сейчас из них в третий, а затем, если понадобится, и в четвёртый, и даже в пятый раз вылетит моё имя, но этого не произошло. В толпе, где-то справа от меня, в совершенно противоположной моему местоположению стороне, неожиданно раздался душераздирающий женский вопль, на секунду заставивший меня, и всех остальных, замереть. Но мы замерли лишь на пять секунд. Ровно на пять секунд оглушительной тишины – я посчитала. Этих невообразимо долгих секунд хватило всем, чтобы оценить увиденное, чтобы впасть в ужас и поддаться порыву, направленному на самоуничтожение.

С правой от меня стороны площади появился громадный серый волк, на котором – на сей раз я видела это отчётливо – сидело человекообразное существо с обезображенным лицом. Из пасти волка торчала нижняя часть человеческого туловища. Это всё, что я успела увидеть за пять секунд, и этого было более чем достаточно, чтобы начался хаос.

Сначала кто-то толкнул меня в бок, затем поднялись крики и вопли, и мне прилетело чьим-то локтём в челюсть. В итоге на ногах я смогла удержаться буквально несколько секунд. Возможно, причина моего краха заключалась в том, что я пыталась бежать против течения толпы, уверенно ринувшейся в сторону сцены. Однако я никак не могла себе объяснить, почему мои ноги несли меня в противоположную сторону.

Кажется, меня сбил огромный амбал, хотя, возможно, я упала из-за женщины, которую он тащил за собой и которая, в итоге, задела меня дурацкой плетёной корзиной. Это уже было не важно. Я упала и оказалась под ногами впавшей в панику толпы. Я сразу же попыталась встать, и у меня почти это получилось, но кто-то споткнулся о меня и, хотя сам устоял, заставил меня рухнуть обратно вниз, после чего чьё-то острое колено зарядило мне чуть выше левой брови, и я окончательно распласталась на брусчатке, на пути у сотен несущихся в мою сторону ног.

Не помню, почему именно я отключилась, но помню, что прежде чем потеряла сознание, ощутила острую боль в голове. Кто-то, кажется, пытался поднять меня сзади за локти, но это не точно. Скорее всего, чувство невесомости возникло у меня в момент, когда я проваливалась в обморочную темноту. Последним, что я почувствовала и запомнила, стала эта огорашивающая темнота и ещё более неожиданная, резкая невесомость.

Глава 8.

Во рту у меня стальной и солоноватый привкус крови. Неприятный, но не тошнотворный. Терпимый. Больше меня волнует неудобная поза. Видимо, я полусидела-полулежала на правом боку, прислонившись спиной к холодной и гладкой поверхности, виском упираясь в неестественно мягкий пол. Веки размыкались слишком медленно, что могло указывать на мою заторможенность. Я сразу поняла, что моему обзору мешают волосы. Они, такие чистые с неестественным шелковистым отливом, к которому я уже почти привыкла за последние девять с небольшим месяцев, вдруг показались мне несуразно неправдоподобными, или, скорее всего, больше даже неуместными своей чистотой после того, что со мной произошло…

Воспоминание накатило волной: толпа – волкоподобное чудовище – давка – провал в темноту.