Металлический Ген

Первые месяцы после возвращения из “ниоткуда” обратно в Кантон я чувствовала себя дезориентированной. Поэтому я старалась как можно больше времени проводить в лесу. Когда же нужда или ответственность загоняли меня обратно в стены Кантона, я старалась двигаться – в основном занималась продовольственным обменом в центре, – чтобы только не сидеть на месте. Потому что когда я сидела на месте, я практически кожей ощущала, как время проходит мимо меня, как оно буквально обтекает мои напряженные плечи, словно я торчащая посреди речного течения коряга, над которой рано или поздно течение возьмёт верх и утащит на глубину. Октябрь-ноябрь-декабрь… Осень-зима-весна… Они все проходили, просачивались через мои пальцы, но не через меня. Я что-то постоянно упускала или, быть может, упустила уже давно и потому в дождливые осенние, и особенно холодные зимние вечера, наблюдая за дотлевающими углями в камине, чувствовала эту тягучую, словно сосновая смола, безысходность, продолжительность, а может быть даже и бесконечность, которую подтверждали, и в какой-то мере подпитывали тиканьем своих скрипучих ходунков дряхлые настенные часы в виде совы. Несколько лет назад Эльфрик променял на них сома, выловленного нами на исходе дождливой осени, и теперь они висели на стене у выхода из нашего дома, словно были хранителями границы, отделяющей Кантон-душегубку от лесополосы, олицетворяющей собой хрупкую свободу.

Мы могли бы уйти в лес навсегда. Мы с Эльфриком часто это обсуждали, но прежде нас останавливал страх перед лесными пожарами, безжалостными зимними градусами, стаями волков и медведями-шатунами. Сейчас же, из-за прибавления человеческих душ в наших рядах, мы даже не заикались о подобной возможности: Дельфина, Олуэн и Лия – отличные и удобные причины, чтобы перенести разговоры об уходе в лес из разряда возможностей в разряд мечтаний. Однако теперь, когда мы лишились такой, как нам казалось в последние несколько лет, обыденной возможности выхода в лес, я, к своему ужасу, осознала, что допустила ошибку. Нужно было уходить, когда была возможность. Одной. Сразу после того, как вернулась сюда.

Наверное, я об этом думала с самого момента своего возвращения, наверное, всерьёз размышляла о том, что для всех и для меня отдельно будет лучше, если я уйду весной, например в конце апреля. Я считала, что к этому времени достаточно потеплеет, чтобы иметь возможность спокойно ночевать в лесу, и к стенам Кантона снова вернутся животные, что значит, что у Эльфрика станет меньше проблем с охотой. Кто знает, может быть, лишившись меня, он подтянул бы в свои напарники Дельфину или Олуэн. Скорее Дельфину, конечно… А у меня бы было достаточно времени, чтобы найти подходящее место для обустройства нового места жительства. За полгода я бы точно успела соорудить себе в дальнем лесу что-то более-менее похожее на дом, нашла бы какую-нибудь пещеру в одной из скал, пики которых виднеются далеко на юге, замаскировала бы вход и подходные пути, оформила бы достойное кострище…

Лишь теперь я осознаю, что всерьёз планировала это сделать – уйти из Кантона в одиночку. Возможно, мне оставалось всего несколько недель, прежде чем я наконец осознала бы, что действительно ухожу, прежде чем ушла бы. Но всё изменилось. Мой план рухнул ещё до того, как я поняла, что он у меня действительно есть, что он реален и что это не какое-то банальное, беспочвенное мечтание. Теперь же о том, чтобы воспользоваться тоннелем, чтобы покинуть Кантон хотя бы на несколько минут, не могло быть и речи. Волчьи вопли еженощно раздирали пространство за стенами Кантона. Иногда они звучали и днём, но всё-таки больше ночью. Их было много, они были совсем близко, ликторы на стенах, казалось, сходили с ума, потому как количество слышимых нами выстрелов никак не могло соответствовать количеству попаданий в цель, а волчий вой за стенами тем временем с каждой ночью только возрастал.