Метафизика памяти

Второй образ памяти – это виртуальная память, которую можно выразить актуально, в конкретных воспоминаниях, она зависит от моих усилий и помимо них не существует, существует только через меня, через мои мысли, воображение, через мои мечты и надежды. Я не распоряжаюсь своими воспоминаниями, но мои усилия превращают их виртуальность в актуальность. Чтобы что-то вспомнить, надо это «выдумать», т. е. превратить в мысль, в образ, в ощущение. Только превращенное позволяет вырвать кусок из прошлого вообще, из безличной памяти и превратить в яркое переживание. Мои воспоминания искусственно сконструированы, срежиссированы и сконцентрированы во мне[28].

Вспомнить можно только то, что забыто. Все дни и годы неотличимы друг от друга, если в них ничего не случилось. Какой смысл запоминать что-нибудь случившееся со мной в таком-то году или в другом, например, в таком-то году я купил машину, в другом болел, а в третьем порвал новые штаны, перелезая через забор. Это не запоминается и не забывается.

Запомнившееся – это пережитое, память – совокупность таких переживаний, когда наше сознание воссоздает полный смысл случившегося, делает их яркими, объемными, расцвеченными, живыми, наполняющими нас чистой радостью или глубокой печалью, – т. е. память в точном смысле этого слова. Память – это не объективные картинки прошлого, как бы сделанные когда-то беспристрастным фотоаппаратом и вдруг всплывающие в нас, память – это всегда интерпретация. В разные годы и в разных состояниях духа я вспоминаю одни и те же факты, лица, слова по-разному. Они каждый раз обогащаются моим воспоминанием, я вспоминаю больше деталей, нюансов, оттенков. Я вспоминаю то, что раньше не мог увидеть в силу неразвитости моей чувственности, воображения. Это как воспоминания о прочитанном романе «Война и мир». Я его читал три раза: в девятом классе, в тридцать лет и в пятьдесят. И каждый раз вспоминаются три разных романа.

С другой стороны, сколько в запомненном впечатлении от объективно существовавшей вещи или обстоятельства и сколько от моего воображения? Да и можно ли говорить об объективно существовавшей вещи? Вспомянутое, то, что действительно важно и нужно помнить, – это продукт моей работы, а не объективная данность. В определенном смысле воспоминания превращают реальный предмет в нечто ментальное, зыбкое, мерцающее, выходящее за границы и контуры. Так, Хайдеггер писал о глиняной чаше, что чаша сначала видится как вещь, а не как чистый предмет. Как предмет он противостоит нам в процессе изготовления. Однако сущность чаши открывается не через изготовление, это не просто кусок глины, сформованный руками гончара. Гончар делает не саму чашу, а стенки. Суть же чаши не в стенках, а в пустоте. Пустота имеет две функции – хранить (schenken) и наливать. Сущность вмещаемой пустоты обнаруживается в подарке (Geschenk). Что можно подарить? Можно подарить воду, она берется из росы, выпадающей с неба, и из источника, рождающегося в дремотной темноте земли. Можно подарить и глоток вина из чаши, в вине соединились питательные силы земли и солнца. Глоток вина – подарок для смертного, пожертвованный богами (giesen – жертвовать, Gus – налитое), т. е. в сущности чаши соединились земля, небо, солнце, божественное и смертное. Такое восприятие вещи уже недоступно современному человеку, он не чувствует самой вещественности вещи, не слышит голоса, каковым вещи взывают к нему, не чувствует вещь как проявление бытия. И в этом смысле не помнит о своем «вкладе» в вещь, не помнит своей причастности к ее сотворению[29].

Память превращает прошлое в произведение, произведение жизни, произведение искусства. Воспоминания о днях прошедшей любви, моя страсть, злость, растерянность, смущение и робость, переход от отчаяния к надежде, которыми я был раздавлен и подавлен, превращаются в моей памяти в стройное повествование, превращаются в сюжет, который организует и упорядочивает мою раздерганную случайными обстоятельствами жизнь. Воспоминания о любви и непосредственное любовное переживание соотносятся между собой так, как роман или лирическое стихотворение с газетным фельетоном. Действительность любви создается лишь в памяти, как и вообще любая действительность.