Месть Владигора

В Ладоре все ликовали по случаю новой победы над борейцами, хоть и не обошедшейся без жертв. Не ликовал лишь один Владигор. Он не верил в то, что трусость борейцев и отчаянное мужество ладорцев спасли город. Он помнил, что луки защитников крепости не приносили ощутимого вреда врагам и все попытки удержать их натиск возле глиняных холмов закончились тем, что густая толпа неприятелей без особого труда поднялась к заборолу, крушила его и даже прорвалась на площадки стен. А потом наступило что-то совсем непонятное — борейцев вдруг охватила странная вялость, они перестали наступать, а потом и вовсе ушли со стен.

«Что же случилось? — размышлял Владигор, бродя по городу и не зная, что делать дальше. — Неужели Перун заступился за нас? А может быть, это козни Краса, умеющего умертвить в человеке ратный пыл? Но для чего ему это нужно? Он не хотел гибели Ладора? Тогда зачем же он помогает борейцам? А может быть, он не хочет моей собственной гибели? Но почему?»

Бадяга и Велигор возникли перед Владигором неожиданно, нарушив ход его мыслей. Они были веселы, и усы их слиплись от меда, хоть оба витязя еще не успели снять кольчуг, на которых запеклась кровь.

— Владигор! — ударил брата по плечу Велигор. — Ну, как мы бились сегодня? Можем, значит, удержать Ладор!

Владигор ответил ему с горечью:

— Нет, брат, не можем! Завтра борейцы пойдут на нас снова, и, будь уверен, их уже ничем нельзя будет остановить. То, что случилось сегодня, это какая-то случайность. Разве ты не знаешь, Бадяга, что такое бывает во время боя, — воины, охваченные ужасом, бегут от врага, точно какая-то колдовская сила заставляет их делать это?..

— Да, я сам видел пару раз такое, — отвечал Бадяга. — Но ведь завтра может случиться то же самое, и мы снова отобьем все три приступа.

Владигор печально покачал головой:

— Нет, завтра замешательство уже не охватит борейцев, я в этом твердо убежден: поверьте, кудесник Белун, мой учитель, вложил в меня способность предчувствовать как удачу, так и беду. Так вот, если завтра борейцы вновь пойдут на приступ, они быстро займут стены, а потом растекутся по всему городу. Конечно, мы будем биться до последнего, все погибнем — таков удел воина, дело его чести. Но чего ради должны умирать старики и дети, женщины и девицы? Самым красивым свяжут руки и на веревках поведут в свои дома, чтобы сделать наложницами, или продадут покупателям живого товара. Ладор после разграбления будет разрушен, и лишь бродячие певцы, переходя из города в город, от селения к селению, помянут меня, вас и все Синегорье, которого уже не будет, в своих сказаниях.

Бадяга и Велигор молчали. Картина, нарисованная Владигором, не вызывала радости, но все-таки им не верилось, что борейцы, отброшенные сегодня, смогут так легко справиться с Ладором.

— А может быть, — начал Бадяга осторожно, — попробовать завтра отбить приступ снова?

— Нет, завтра борейцы, помня о сегодняшнем позоре, будут сражаться еще более решительно, не жалея своих жизней. Завтра Ладор падет, если… если мы сами не оставим его врагу.

Велигор, уже второй раз слыша о необходимости оставить столицу Синегорья, горячо воскликнул:

— Да что ты такое говоришь? Куда же мы пойдем? Думаешь, всех синегорцев примет братский Ильмер, Ладанея или Венедия? Очень мы им нужны! Сам знаешь, братские княжества даже не откликнулись на твой зов о помощи!

— Нет, не туда поведу я свой народ. Совсем в другое место. Там мы будем жить, а заодно… заодно это станет моей местью тем, кто захватил Ладор. Теперь же соберите всех свободных дружинников, пусть ходят от дома к дому и передают всем мой приказ: собирать все ценное, но не громоздкое, собрать продуктов на десять дней пути — жита, солонины, сала, круп; кто имеет лошадей, пусть их накормит хорошенько и конский корм на десять дней возьмет. У кого есть сани, пусть готовят сани. Главное, пусть будет объявлено всем: Владигор сказал, что если сегодня ночью не выйдем из Ладора, то завтра в него войдут борейцы. Город не удержать, а поэтому его нужно покинуть.

И, возвысив голос, бешено сверкнув глазами, Владигор сказал:

— Я князь Синегорья, я повелитель моего народа! Я главный судья! Мне, только мне подчиняться надо! А теперь идите исполняйте приказание…