Месть ведьмы

Казимир поднялся, тоскливым взором окидывая извитое русло. Глубокие трещины пронизывали слоящиеся куски некогда жирного ила. Разогретый воздух дрожал над иссушенной землей. В мареве казалось, что на дне кое-где еще серебрятся тонкие, слепящие лужицы воды. Но стоило моргнуть или привстать, как морок рассеивался — кругом, насколько хватало глаз, тянулась унылая, припорошенная пылью комковатая земля.

— Шляхтич?

Сколопендра бросила поводья, рассматривая кусочки почвы под сапогами. Прежде в речке водилась и рыба. Выбеленные кости и хребты валялись на всем протяжения русла, высовываясь из земли, словно подводные камни на пути корабля.

— Может оно и лучше, что пересохла, — сказала Каля, отшвыривая сапогом вытянутый, сплющенный череп. Кривые, усеянные мелкими зубами челюсти, в длину были как рука разбойницы. — Не хотелось бы мне отведать рыбки, что здесь водилась.

Казимир глотнул из дорожной фляги, плотно затыкая горлышко выструганной пробкой.

Сколопендра бродила по руслу, сосредоточенно разглядывая берега, хрустящую корку под ногами, хмурилась и ворчала про себя, отмахнувшись от комеса словно от надоедливой мухи.

— Не могла вся вода взять и уйти, — донеслось до Казимира.

Выдернув из лошадиной гривы репей, шляхтич повернулся на голос, прикладывая ладонь к глазам. Каля встала против солнца, так что фигурка девушки, присевшей на одно колено и сосредоточенно изучающей бывшее дно реки, казалась расплывшейся, нечеткой.

— Тебе сухостоя мало? — Смахивая выжатые солнцем слезы, спросил Казимир. — Нашла чего?

— Трещину.

— Еще одну?

— Погляди, — предложила разбойница. — Здесь ил тоньше, а трещины глубже.

Казимир поморщился, но все-таки подошел. Затея разбойницы идти неизвестно куда, за, может, никогда и не существовавшим Королем, временами начинала казаться ему безумием. Разница была лишь в том, что это безумие он выбрал сам, поддавшись напору Калины.

Встав рядом с разбойницей, Казимир послушно вперил взгляд в участок, на его взгляд ничем не отличавшийся от сотни других кусков одинаково пропеченной насквозь земли.

— До чего же ты веселый, шляхтич, — скривилась Сколопендра, притопнув по заинтересовавшему её месту. Под носком сапога открылась маленькая ямка, в которую с шорохом потекли раскрошившиеся кусочки ила. — Ить не скушно с тобой путешествовать. Уж как…

Земля под Сколопендрой вдруг разошлась. Ноги разбойницы по колени втянуло в расширяющуюся воронку. Взмахнув руками, Каля успела уцепиться за Казимира, ухватившего её за локоть. В следующий миг оба полетели в разверзшуюся под ногами пустоту.

Глава 19

Страшный удар, вышибивший из тел дух, не перенесли бы ни комес, ни отчаянно вопящая Сколопендра, окажись под ними спрессованная до каменной твердости земля.

Вместо разрывающей боли, накатившей на меркнущее сознание, обоих путников встретила пронизывающая до костей ледяная вода.

Каля тотчас ушла под воду, захлебнувшись воплем. Казимиру, облаченному в тяжелый доспех, приходилось не слаще. Бурный поток подхватил обоих, швырнул в сторону, накрывая с головой. Оружие, висевшее на поясе у комеса, билось по ногам, тянуло ко дну. На другой руке, иногда всплывая к поверхности, билась Каля, впившаяся в Казимира точно клещами, то ли от страха потерять в пенном потоке, то ли не давая шляхтичу утянуть обоих в пучину.

Очередной вал, почти оглушив и ослепив путников, приподнял барахтающиеся тела, и швырнул на узкий гранитный мыс, выдававшийся почти на четверть ширины реки. Выбросив вперед руку, шляхтич уцепился за обломок скалы, в кровь обдирая пальцы.

Понемногу подтягиваясь, Казимир выбрался на сухой участок, волоча за собой Сколопендру. Оба хрипели и кашляли, мучительно избавляясь от набранной в легкие воды.

— Ну што, — едва отдышавшись, прошептала Каля, — кажись, нашли мы твою речку, комес.

Перевернувшись на спину, Казимир уставился в нависший в добрых трех десятках локтей свод над головой. Гладкий темный гранит пронизывали редкие столбцы света, там, где к поверхности поднимались узкие воздушные колодцы. Приподнявшись на локтях, комес огляделся, пытаясь определить, куда их вынесло подземным течением.

Река урчала у них под ногами, уносясь в недра тоннеля, прогрызенного потоком в толще скал за многие тысячелетия. От стен, гладких, с вкраплениями слюдяной крошки и темных жилок угля, шел слабый свет. Приглядевшись, Казимир различил конусовидные грибы на тонких ножках, кучками лепившиеся прямо на стенах. В полумраке их шляпки светились бледно-голубым светом.

— Жив? — Позвала Каля.

Вглядевшись сквозь полутьму в лицо комеса, девушка с удивлением увидала, что тот улыбается.

— Ты чего? — Настороженно спросила она, ощупывая пустой колчан за спиной — все стрелы потерялись в реке.

— Да поражаюсь я, — прямо ответствовал рыцарь, прищурившись на свою спутницу. — Ибо гневаться уже не хватает сил да новизны.

Сколопендра бросила бесполезный колчан и, сложив руки на груди, вздернула подбородок.

— Хочешь сказать, мы тут из-за меня?